До встречи в следующей жизни

– Ну хорошо, четыре звезды, – сдался отец. – Солнышко, я редко тебя о чем-то прошу, но сейчас мне необходима твоя помощь. Я не могу тебе все рассказать, прости, но это очень важно. Сима заказала тебе отдельную каюту, и ты можешь просто провести выходные за чтением какой-нибудь новой книги или просмотром занимательного фильма, выходя только на совместный ужин, – отец уже не знал, чем ее купить.

В комнату вошла мама. Она, как всегда, не имела своего мнения и просто молча слушала ссору мужа и дочери. Чем старше становилась Лиза, тем все больше не понимала и не любила свою маму, как страшно бы это ни звучало. Женщина была словно безмолвное приложение своего мужа. В детстве девочке было жалко мать, словно она что-то знает такое, чего не знают другие, становясь загадочной и молчаливой принцессой. Когда же Лиза подросла, то уже не понимала, как отец, такой яркий и красивый мужчина, может жить с этой амебой, у которой был вовсе не загадочный ореол, а просто меланхоличный характер и скучный внутренний мир. Мать красила волосы в ярко-рыжий цвет, одевалась, словно ей восемьдесят, и, казалось, уже давно не интересовалась жизнью Лизы. Словно после достижения совершеннолетия дочь стала ей не интересна, а она сама, как мать, выполнила свою миссию и больше ей ничего не должна.

Мама словно всегда находилась в каком-то своем мире, не пуская туда ни мужа, ни дочь, но если быть до конца откровенными, то Лиза и не рвалась туда. Ей больше импонировал мир отца, яркий и насыщенный, со своим всегда твердым мнением и прекрасным чувством юмора. В свои девятнадцать девушка была почти уверена: у папы есть любовница, такая же яркая и интересная, как он.

Иногда Лизе казалось, что она помнит маму другой, живой и веселой. К ней приходили воспоминания, как мама крепко обнимала маленькую дочь и от переполнявших ее чувств кружила вокруг себя, как красивая и счастливая мама улыбалась и смеялась громче папы, а книги Лизе читала по ролям. Причем «Федорино горе» у нее получалось веселее всего, и Елизавета постоянно просила перечитать именно это стихотворение Чуковского. Но мама ни капельки не злилась, причем она в третий раз читала даже веселее, чем в первый, чем так смешила дочь. Но сейчас Лизе казалось, что это был всего лишь сон, счастливый сон, который она выдумала сама, и этого счастья с ней никогда не было, и мамы такой тоже никогда не было. А была вот такая, отстраненная и холодная, словно внутри у нее пусто.

– Ну хорошо, – сказала Лиза, – но ты, папа, будешь мне должен одно желание.

Когда удовлетворенный ответом дочери отец вышел из комнаты, Лиза написала в мессенджере сообщение: «Теплоход “Агата Кристи”, на этих выходных, вот и посмотрим, на что ты готов ради меня».

Сон II

Москва, осень 1902 года

Он был счастлив, в первый раз в жизни его душа была наполнена любовью сполна, и Савва Морозов купался в этом как мальчишка. Даже когда он, человек, родившийся в старообрядческой семье, женился на разведенной женщине, наперекор матери, счастья это ему не принесло. Как не принесло счастья рождение, в общем-то, любимых детей. Савва все равно чувствовал себя одиноким, и это щемящее чувство грызло его постоянно, вызывая приступы меланхолии и депрессии. Но после встречи с актрисой Марией Андреевой весь его мир наполнился тем, чего ему так не хватало, – любовью.

Жена слышала сплетни о его увлечении, но молчала, зная характер мужа. Помнила, как он не послушал никого, когда женился на ней самой, как переступил через устои семьи, понимала: не отступит и сейчас. Боялась, что, если она подтолкнет своим возмущением мужа, он пойдет и на любой самый неприглядный для общества поступок.