До встречи в СССР! Империя Добра

«… Я понял, что испытывал Элвис (Элвис Пресли.  – С.К. )… Венька как сумасшедший дудел на своём «саксе», мы с Колькой трясли головами так, что они только чудом не отрывались от наших шей, а зал, завывая, уже повторял припев вместе с нами:

Зиганшин-буги, Зиганшин-рок,

Зиганшин первым съел сапог…

В какой-то момент я поймал взглядом совершенно белое от ужаса лицо декана, но его тут же закрыла от меня огромная спина человека с красной повязкой, и я продолжал своим уже практически сорванным голосом:

Как на Тихом океане

Тонет баржа с чуваками,

Чуваки не унывают,

Под гармошку рок лабают…

И зал опять в восторге ревел: «Зиганшин-буги, Зиганшин-рок…»

Читая эти строки, я испытывал чувство физической гадливости. Я даже не возмущался, а просто думал: «Тебя бы, сволочь, с твоими Венькой и Колькой да в те сорок де вять дней, в штормовой океан! Вы бы друг друга уже через неделю сожрали бы, и не поморщились! А скорее всего, через день-другой просто померли бы с перепугу…»

Существенная деталь! В этой якобы «народной песне» имелась строчка: «Зиганшин-рок, Зиганшин-буги, Зиганшин – парень из Калуги…» Асхат Зиганшин был родом из Сызрани, и это всем было хорошо известно. Но почему тогда вдруг возникла в «песне» Калуга? Для рифмы? Ну, срифмовать можно что угодно и как угодно – было бы умение, а технического умения безымянным авторам этой «песни» было явно не занимать. Так почему – Калуга?

1960 год стал не просто преддверием «гагаринского» года, это был год активного освоения ближнего космоса и окололунного пространства почти исключительно советскими космическими аппаратами. В советской печати часто писали о Калуге Циолковского как о «звёздной колыбели человечества». В 1961 году в космос улетел Гагарин, и в газетах публиковались стихи, где назывались будущие маршруты советских звездолётов: «Москва – Луна, Калуга – Марс…»

Тогда всё казалось возможным, и «Зиганшин-рок» – не приходится сомневаться, что заказчиком этого «произведения» были спецслужбы Запада, – должен был стать каплей дёгтя в чаше тогдашнего пенного, искрящегося советского веселья. Ведь к моменту появления в Москве «Зиганшин-рока» полёт Гагарина стал фактом.

Отсюда и «космическая» Калуга в «песне», предназначенной для «фрондирующей» московской студенческой молодёжи. Не для всей, конечно, а для внутренне гнилой её части, для той преимущественно московской «золотой молодёжи», от которой, правда, уже крепко попахивало золотарём. Вводя в «песню» ещё и Калугу, разработчики «песни» грязнили не только четверых героев-тихоокеанцев, но и Гагарина, и Циолковского, а значит, и всю Страну Добра.

Недаром тогдашний исполнитель этой песни – элитный московский студент вспоминал:

...

«То, что творилось за кулисами, когда мы ушли со сцены, словами описать невозможно. Примерно как будто Гагарин слетал в космос ещё раз. И опять – в первый».

Ильф и Петров остроумно писали о мире большом и маленьком. В большом мире люди строили для страны Днепрогэс, а в маленьком – «строили» себе выходные брюки. Тогдашний московский мирок, упивавшийся цэрэушным «Зиганшин-роком», как и нынешний «духовно» близкий ему московский мирок, нельзя определить – сравнивая его с миром Гагарина – даже как маленький. Он вовсе микроскопичен.

Но вот же – куда сокол в полёте, туда и вирус со своими болезнетворными выделениями. Свою гнусную выходку её автор сам сравнил с подвигом Гагарина.

Чудны дела твои, Господи, человеческие – ещё чуднее, но ещё чуднее дела современных человекоподобных!

И нормальные люди, желающие жить как люди, должны научиться различать два мира, и в решающие для Родины годы жить – хотя бы немного – жизнью не вирусов, а соколов.