Do you think you know everything about hospitals? (СИ)

Но чем сильнее она пыталась объяснить свои поступки, чем дальше старалась углубиться в понимание происходящего, тем отчетливее осознавала, что лишь сильнее запутывается, потому что не может сосредоточиться. Ее отвлекает одна единственная вещь, всего один вопрос.

И при всем желании, ответ не мог сам родиться в глубинах ее сознания.

Вайолет выдернула все проводки, слезая с кровати. Вивьен зашевелилась. Вайолет замерла. Как мама вообще узнала, что она здесь? Может это все отец? Ну там, проснулся вдруг родительский инстинкт и все такое? Да навряд ли. Девушка не хотела будить мать. Не сейчас. Только не еще одна порция нотаций.

Вайолет тихо отодвинула прозрачную дверь.

***

Она не знала, куда идет. Но она понимала, чего хочет и что ищет. Пустые коридоры плохо знакомого этажа. Здесь совсем не было пациентов, учитывая назначение отделения и время суток. Вайолет просто шла вперед, слегка пошатываясь. Челюсть начинала ныть.

Шаги, один за другим, словно зомби. Вайолет мельком оглядывала палаты по обеим сторонам. Да, кое-кто хотел спокойной прогулки по зданию больницы, кое-кто ее и получил. Многие спали, остальные бодрствовали, плакали, их утешали медсестры. Находиться в такой обстановке и смотреть на несчастных было крайне нелегко: их страх распространялся по воздуху, с трудом давались вдохи. Вайолет отвернулась, стараясь просто идти вперед. Ей вдруг захотелось плакать. А что если Тейт в таком же состоянии как и все эти бедняжки? Юноша вызывал у девушки смешанные чувства. Она боялась и в то же время скучала. Но уже осознавала, какое чувство сильнее…

Указатели на полу вывели девушку к палатам хирургического отделения.

***

Тейт спал. Сквозь прозрачные двери Вайолет видела его светлые, неряшливые волосы, разбросанные по подушке. Облегченный стон сорвался с ее губ. Он жив. С ним все хорошо. Но в каком он состоянии…

Лишь сейчас, лишь глядя на юношу, Вайолет поняла. Она поняла, что там, в подвале, наставив ствол на врача, она видела перед собой не Ричарда. Она видела отца. В тот момент она ненавидела не патологоанатома, а именно отца. Если бы не он, Вайолет бы не очутилась в больнице. Если бы не он, ее жизнь сложилась бы иначе с самого рождения. Если бы не он, ее мать была бы более счастливой. Хоть Вайолет и не хотела этого признавать, считая, что оба родителя виноваты в том, что с ней произошло, но в глубине души она все же жалела мать. Отец виноват в том, как сложились их жизни. И на самом деле, стреляя в патологоанатома, она мстила отцу. Она выпустила пулю не в Ричарда. Мужчина был лишь мишенью, орудием правосудия, чтобы облегчить душу также, как и девушка была для Ричарда способом поквитаться за свою собственную дочь.

Но с другой стороны Вайолет поняла, что если бы не отец, она бы не встретила людей, которые заставили ее поверить в себя, заставили ее пересмотреть свое понимание жизни и взглянуть на мир вокруг другими глазами. Они все выполнили ту роль, которую обычно выполняют родители.

Но только не родители Вайолет.

Девушка осознала и третью – самую главную вещь, глядя, как грудь Тейта размеренно вздымается и опускается под тканью больничной рубашки – роль всех, кто ее окружал в стенах больницы.

Стефани.

Все это время, Вайолет тянуло к смерти. Жажда убить себя и отчаянные поиски способов доводили ее до срывов. А после рассказа Стефани, девушка почувствовала знакомое душераздирающее чувство, которое иногда закипало в ее солнечном сплетении, словно разрывая ее изнутри – чувство, что вот он момент. Сейчас. Прямо сейчас и ни минутой позже. И она поддалась. Всегда поддавалась. Да, поступок Стефани был необдуманным, девушка подтолкнула Вайолет к смерти. Правда ненароком, случайно, вовсе не желая этого, просто пытаясь помочь прояснить ситуацию. И она прояснила. Если бы не Стефани, Вайолет не завела бы механизм под названием “Самокопание”.

Тейт.

Именно сейчас, опираясь лбом и ладошками о прозрачные двери, она понимала, что ощущает все те же эмоции, что были и у Тейта, во время ее пребывания в интенсивной несколько дней назад, когда он сидел возле ее постели. Она чувствовала трепетное волнение. Он жив, но очнется ли? И как скоро?

Stars fading but I linger on dear

Still craving your kiss

I’m longin’ to linger till dawn dear

Just saying this

Ей хотелось ворваться в палату и стащить его с кровати, чтобы он снова отвел ее в столовую, и снова угощал мороженым в саду за корпусами, и рассказывал ей о книгах, букинистических лавках на Спринг Стрит и о том, что бариста Стив в Cherry Pick Caf'e делает лучшее в мире глясе, или охотно выслушивал ее чудаковатые теории на тему того, почему именно Льюиса Кэрролла какое-то время считали Джеком-Поторошителем, высказывая свое мнение и даже заводя оживленные споры.

Sweet dreams till sunbeams find you