Do you think you know everything about hospitals? (СИ)

Ветра почти не было. Благодаря этому было не так прохладно, как предполагалось с утра, так что Вайолет даже слегка запыхалась – темная курточка, которую отец в шутку называл «рыбацкой», была оснащена какой-то навороченной почти незаметной теплой подкладкой, так что согревала будь здоров как. Мимо пронесся велосипедист, обдав девушку легким потоком холодного воздуха, и чуть не обрызгал из лужи. Колеса резанули по мутной воде, словно круглый нож по пицце, и та орошила и без того мокрый асфальт, оставив на черных ботинках девушки лишь несколько капель. К багажничку была заботливо прицеплена плетеная корзинка с торчавшей из нее красной тканью. Вообще-то это странно – пикник в дождливый день, но в любви нет логики. Какой-то пациентке очень повезло с посетителем. Или пациенту. Всякое бывает. Вайолет улыбнулась. Она могла ненавидеть, презирать, но никогда не завидовала. Понимала, что это бессмысленно, ведь то, что есть у тебя – это твоя заслуга, больше такого ни у кого нет. А значит ты индивидуальна. Будь то победы или поражения, материальные вещи, или же духовные ценности.

- Присядем? – предложила Вайолет, махнув рукой в сторону пустой и вполне сухой скамейки.

- Почему бы и нет, – улыбнулся в ответ отец.

Вайолет натянула темно-синий капюшон и плотно обхватила еще теплый стаканчик.

- Когда выйдешь отсюда, мы слетаем в Ирландию, куда-нибудь в графство Вестмит. Рыбы наловим. Ты там хорошо впишешься, - Бэн дотронулся до выступающей части капюшона, словно до козырька кепки. Вайолет улыбнулась, но скорее дивясь причудам отца, чем искренне радуясь его словам.

- Обязательно, – она решила все же поддерживать его уверенность на том же высоком уровне.

Некоторое время они молча разглядывали пейзаж: стройные стволы деревьев могут еще и не так привлекать внимание, когда старший из собеседников не может найти подходящих слов, а младшая пытается удержать чертиков своего характера, так яро пытающихся вырваться наружу при каждом неудобном случае. Просто молчать или мило отшучиваться – хорошая тактика, когда не желаешь выболтать тайны своей души.

Бэн иногда поворачивался к дочери, пытаясь изучить ее внешность, как будто за это время она могла кардинально измениться. Из-за капюшона был виден лишь кончик носа, густые темные ресницы и русые волосы, едва колыхаемые от легкого ветерка, и кончики, улетающие назад на плечи куртки. Вайолет поджимала губы, а делала она так либо когда злилась, либо когда глубоко о чем-то задумывалась.

В свою очередь девушка тоже иногда посматривала вбок из-под своего «шатра». Отец выглядел уставшим, совсем замученным. Карие глаза были наполнены печалью и тревогой, и, к огромному разочарованию девушки, даже сильнее, чем так сильно требущейся ей в этот период жизни любовью. Тревога – понятие растяжимое. Можно тревожиться о чем-то чего и сам не понимаешь. Или же сразу обо всем: неоплаченные счета, потерянные ключи от гаража, боязнь испачкать новую рубашку или забыть купить подарок троюродной сестре брата. Не факт, что эта тревога в глазах Бэна была связана с дочерью.

Бэн взлохматил темные жесткие волосы.

- Ты сказал маме? – решила нарушить тишину Вайолет, отдирая верхний слой картона пустого стаканчика.

- Я не могу по телефону, я тебе уже говорил.

- А когда ты скажешь?

- Завтра самолет.

- Завтра?? – Вайолет резко развернулась, согнув одну ногу в коленке и сдернув капюшон с головы. – И когда ты хотел мне сказать?? Сегодня? Завтра утром передать с посыльным письмо?? Или может сову рассчитывал пустить из Флориды?? – внутренние черти проснулись и уже вовсю разжигали пламя самым дорогим сухим горючим.

- Вайолет, я не…

- … что не? Да ты «не», ты всегда «не». Ты хочешь бросить меня здесь одну!

- Вай, милая, я не бросаю. Просто… оставляю на пару… д…дней. К тому же с тобой та медсестра, Инес. Все будет хорошо, ты в клинике, под присмотром, что с тобой случиться?

Вайолет знала что на это ответить, но, уже открыв рот, вовремя сдержалась. Не стоит запускать бомбу снова, если правильный провод чудом перерезали секундой ранее. Девушка потерла виски.

- Извини, я не хотела, просто… голова болит…

- Хей, ничего, ничего. Пойдем, я отведу тебя. Скорее всего погода меняется… – Бэн помог дочери подняться, после чего, крепко обняв ее за плечи, повел обратно к корпусу по мокрому, идеально гладкому асфальту. Стаканчик остался стоять на деревянной скамейке, почти полностью оторванная бумага верхнего слоя еле заметно подрагивала под слабым дуновением ветерка.

***