Do you think you know everything about hospitals? (СИ)

- Обижаешь, Вайолет. Я когда-нибудь ставил под сомнение законность наших невинных шалостей?

- Ээ… - девушка подняла глаза к небу, весело прикидывая число, - … ну навскидку раза три.

Тейт издал смешок, перекатываясь с носка на пятку. Его конверсы скрипели от трения с мокрым балконом. Ветер завывал в щелях каменной стены, хлипкие оконные рамы сотрясались от воздушных потоков, слегка позвякивая.

- Решайся, или мы замерзнем.

- Нам там ничего не угрожает? Я про… пациентов, – называть их психами при Тейте казалось ей не очень тактичной идеей.

Тейт улыбнулся, обняв девушку за плечи, ведя ее к дверям.

- Никто не посмеет тебя тронуть. Я с тобой. К тому же, они довольно забавные.

Вайолет скептически нахмурилась.

***

Игровая, или, если отойти от детского названия, комната отдыха представляла собой большое помещение непонятной формы. Казалось, архитекторы решили нарушить существующие традиции, просто возведя стены, дабы вместить нужное количество мебели. Несмотря на всю новизну самой больницы, психиатрия имела вид более приземленный, наполненный духом очаровательной старины. Возможно это лишь эта комната, а может и весь корпус, ведь раньше никому и в голову не приходило ассоциировать, а тем более проектировать клинику для душевнобольных в стилях баухаус или хай-тек. Но все же Вайолет была крайне удивлена несостыковкам с тем, что она представляла под словом «Психиатрия»: не было лоснящихся обоев или кровавых подтеков на стенах ( как-никак, а мы говорим о воображении Вайолет), мебель имела вполне даже приличный вид, никаких отломанных подлокотников или драной обивки. Наоборот, набор предметов интерьера поражал фантазию: слева к стене крепился телевизор средних размеров, там же стояли разнородные диваны, кресла, кушетки и стулья, чуть дальше по этой же стене, боком пристроилось пианино, сверкая своим изумрудным покрытием. Вайолет поразил магнитофон, стоявший на столе следом за музыкальным инструментом. Ей всегда казалось, что должен быть проигрыватель винила и гора старых пластинок с мелодиями пятидесятых годов рядом, но сейчас перед ней стоял, хоть и не совсем новый агрегат, но все же вносящий свою волну новых технологий. Из динамиков громко звучала бодрая песня какой-то малоизвестной Вайолет группы, на слух напоминавшей семидесятые- восьмидесятые. До девушки начинало доходить, почему Тейт так упорно искал часы: сейчас явно было что-то времени для танцев. Телевизор никто не смотрел, кроме музыки больше не было никаких отвлекающих шумов. Многие пациенты неуклюже пританцовывали в центре комнаты, остальные забились в углу возле стены с узкими длинными окнами, усевшись за стол, усыпанный бумагой и мелками.

- Мы точно тут вписываемся? – прошептала Вайолет стоявшему рядом Тейту. Тот довольно улыбался, засунув руки в карманы джинсов.

- А ты знаешь правильное место для таких как мы? –загадочно ответил вопросом на вопрос юноша, протискиваясь сквозь народ к магнитофону. Дважды щелкнув по проигрывателю, Тейт поглядел на девушку через плечо, расплывшись в очаровательной улыбке. Из колонок полилась до боли знакомая Вайолет песня. Abba – Does Your Mother Know. Вайолет засмеялась. Так непривычно слышать что-то давно известное в совершенно новой обстановке. Тейт отбивал ритм, качая головой в такт музыке, многозначительная улыбка не сходила с его губ. Казалось, окружающих абсолютно не волновала смена композиции, те продолжали свои неумелые движения. Вайолет чувствовала себя одной из них. Никогда и близко не имея отношения ни к каким танцам, не говоря уже о школьных вечерах в компании хоть какого-нибудь молодого человека, она начинала нервничать, беспокойно сжимая пальцами край рубашки. Знает ли Тейт, что он вообще делает? Определенно знает. Это-то и пугало.

Но, с началом первого куплета, ее неопытность и страх начали испаряться – Тейт повторял слова за вокалистом, не отрывая от девушки игривого взгляда, продвигаясь к ней от магнитофона.

- You’re so hot, teasing me, so you’re blue but I can’t take a chance on a chick like you…

Вайолет нервно смеялась, застыв на месте. Ее внимание полностью сконцентрировалось на юноше, на словах. Словно это он их произносил, словно они были его собственные, лишь для нее. Больше ничего, никого вокруг. Это было столь непривычно, ново для Вайолет. Тейт двигался так уверенно, шевелил губами точно слово в слово. Его движения в сочетании с текстом песни возбуждали.

Блондин вскинул брови и задрал голову, плотно сжав губы. Вайолет поняла, он дает знать, что это ее очередь петь. Закатив глаза и не имея сил убрать дурацкую улыбку, она протянула:

- That’s something I couldn’t do. – и смущенно улыбнулась.