До захода солнца (ЛП)

— Я бы не стал, — заявил он. — Повторю, моя зверушка, когда ты со мной, тебе нечего бояться.

На это она ответила:

— Эту часть я уже поняла.

После того как она заговорила, он увидел, как ее лицо застыло, затем на нем отразился ужас, она побледнела.

Ее сердце бешено заколотилось. В своем гневе он перестал настраивать свое сердце на ее, его взгляд оставался спокойным.

Но она кое-что дала ему прочитать с себя, и дело было совсем не в том, что она сказала только что, не в том, что она верила, что он никогда не причинит ей вреда.

— Лия?

Она посмотрела в сторону двери и быстро сменила тему:

— Может нам стоит позвонить моей семье и пригласить их на завтрак.

— Лия...

— Сегодня я приготовлю завтрак. Блинчики Сюзетт.

Идея, что Лия попробует приготовить блинчики Сюзетт, которые она никогда не делала (не говоря уже о том, что это был десерт), была бесконечно забавной, особенно учитывая, что фламбирование — приготовление пищи при естественном огне, было ключом к успеху блюда. Он мысленно вспомнил, где в доме находится огнетушитель, так на всякий случай.

При мысли, что он станет свидетелем ее начинания и ее реакции на неизбежный провал, Люсьен испытал искушение снять ее с крючка.

Однако он этого не сделал.

— Посмотри на меня, зверушка.

Ее взгляд скользнул к его бровям.

Его руки напряглись, а тон стал предупреждающим.

— Лия.

Она вздохнула, и ее глаза встретились с его.

— Что ты имела в виду? — спросил Люсьен.

— Насчет чего? — спросила в ответ Лия.

Он прищурился, а она сморщила нос.

— Скажи, Лия, — приказал он.

— О, хорошо, — отрезала она и нахмурилась, прежде чем признаться, и это было для него несколько удивительно и чрезвычайно приятно, но проделала она все это с крайне дурным настроением. — Ты заставляешь меня чувствовать себя в безопасности.

И снова Люсьен был ошеломлен. На этот раз гораздо лучшим способом.

— Я заставляю тебя чувствовать себя в безопасности, — повторил он.

— Да. Ты, — она ткнула пальцем ему в грудь, — заставляешь меня, — указала на себя, затем ее рука затрепетала в воздухе, — чувствовать себя в безопасности. — Она опустила руку и уставилась на него. — Ты большой и быстрый, можешь бросить дорогую машину через улицу, ради всего святого. Ты заставляешь меня чувствовать себя крошечной, защищенной и... ну, в безопасности!

В его животе начало распространяться теплота.

— Лия... — начал он, его рука медленно скользнула вверх по ее спине, зарываясь в волосы.

Но она еще не совсем закончила.

Сердито посмотрев на него, она раздраженно призналась:

— Мой отец бросил меня и этого хватило, чтобы скрутить меня так, что я никогда не чувствовала себя в безопасности. Мы с сестрой сами обеспечивали себе свою безопасность. Мама сильная, но, знаешь, иногда... — Она замолчала, потеряв нить рассказа, затем нашла ее и продолжила: — Каждый парень, с которым я когда-либо встречалась, входил в топ моего списка мудаков. Можно быть придурком, но элементарные вещи все же стоит понимать! — буквально крикнула она. — Один из моих парней сидел в машине, пока я меняла колесо. Еще один ни черта не сделал, когда какой-то парень в баре стал лапать меня. После того как я ушла, спросила его, почему он просто сидел и смотрел, а ничего не сделал..., и он сказал, что не захотел «связываться» с каким-то «идиотом», и было очевидно, что я смогла «разобраться сама». — Она подняла руки и показала кавычки, подчеркивая свои слова, прежде чем снова опустить их и закончить: — Ты можешь в это поверить?

Он не мог. На самом деле сама мысль приводила его в бешенство.

У него не было возможности поделиться этим, она продолжила:

— Ты бы не заставил меня менять колесо, ты бы не позволил какому-то парню лапать меня, и ты бы не сказал мне, что у меня толстая задница, поэтому, возможно, мне следует отказаться от жареной курицы. Ты большой, сильный и носишь меня так, будто я вешу столько же, сколько котенок, ты высокий и мне приходится смотреть на тебя снизу вверх, даже на каблуках, — она произнесла последние слова, будто для нее было совершенно невозможно смотреть на кого-то снизу вверх, это было сродни чуду, особенно на каблуках. Однако она еще не совсем закончила. — И ты, скорее всего мог бы сменить шину одним взглядом.

Люсьен сдержал смех, перекатывая ее на спину, решил, что они не будут есть блинчики Сюзетт. И определенно сейчас она не позовет свою семью к ним.

Его рот приблизился к ее горлу, и он пробормотал:

— Мне жаль тебя разочаровывать, но я не могу поменять шину одним взглядом.

Ее голос больше не был громким, но стал хриплым, когда она ответила:

— Ну, ты понял, что я имела в виду.

Его губы двинулись вверх к ее подбородку, чтобы встретиться с ее губами.

Глядя ей в глаза, он пробормотал:

— Я рад, что ты чувствуешь себя со мной в безопасности, дорогая.

Она попыталась отнестись к своим словам более легкомысленно, заявив:

— С тобой любая чувствовала бы себя в безопасности. Повторю, ты можешь бросить машину через дорогу.

— Возможно, — согласился он, — но я очень рад, что именно ты чувствуешь себя так.

Прежде чем она смогла снова заговорить, он наградил ее признание поцелуем.