До завтра, Джим!

«Не трудись. Её забрал парень, которого я сняла в клубе на прошлой неделе. Пошла по твоим стопам».

В изнеможении Мардж откинула голову назад и выдохнула ртом.

– Интересно, этот день может быть ещё хуже?

В груди что-то протяжно ныло. Это чувство было незнакомо Марджори. Всегда сильная, идущая напролом. Жалость к самой себе вгоняла в уныние. Приподняв от спинки дивана тяжелую голову, Мардж потянулась к смартфону.

– Лили. Мне срочно нужна Лили. Мой глоток воздуха.

На всякий случай, девушка взглянула на часы. Почти десять вечера. Лили, наверняка, ещё не ложилась. Когда экран телефона ожил, Мардж сморщилась, удалила, не читая, новое сообщение Колина, начинающееся словом «стерва», и набрала номер сестры. Задумалась и убрала от уха трубку, когда электронный голос через динамик сообщил, что телефон абонента выключен. Несильно стукнула себя по ноге, вспоминая.

– Она же сменила номер.

Она принесла из прихожей в комнату сумку, примостилась с ней на диван и принялась рыскать в поисках клочка бумаги, на котором наспех записала новый номер сестры. Пальцы крепко ухватили помятую бумажку и держали, пока Марджори набирала большим пальцем цифры. Девушка снова откинулась на спинку дивана, прижала холодное донышко бокала с виски ко лбу и, закрыв глаза, ждала ответа. Как только на том конце провода раздался щелчок, оповещающий, что абонент взял трубку, Мардж с выдохом проговорила:

– Поговори со мной, или я сдохну.

– Ладно, давай поговорим.

Девушка открыла глаза и села. В трубке звучал мужской голос. Мягкий, приятный тембр. Повинуясь первому порыву, Марджори намеревалась извиниться, сказать, что ошиблась номером. Но почему-то этого не сделала.

– Кто ты?

В трубке раздался тихий смешок.

– Тот, кому ты дозвонилась. О чем ты хочешь поговорить?

Марджори нахмурила брови, помотала головой, и её большой палец уже потянулся к красному значку на экране…

– О справедливости, – сама не зная почему, ответила она.

Голос в трубке пару секунд молчал.

– Кто-то обошелся с тобой несправедливо?

– Это личный вопрос…

Мужчина хмыкнул.

– Я понял. Что ж… Могу сказать, что справедливость – исключительно субъективное понятие. Ты так не считаешь?

Расценив ошарашенное молчание девушки, как положительный ответ, голос продолжил:

– Чтобы говорить о справедливости, необходимо знать ситуацию со всех сторон. Желательно, извне. То, что справедливо по отношению к одному, может жёстко нарушать права и взгляды другого.

– Резонно. Но есть же законы морали.

– Верно. Но у каждого человека есть своя правда, поддерживаемая моралью. И каждая имеет право на существование.

– И как понять, где истина?

– Никак. Своя правда всегда дороже, своя боль сильнее. Мы можем только попытаться понять другого человека, внимательно рассмотреть его правду и, возможно, примирить со своей. Если оппонент хочет, он может сделать то же для нас.

– А если этого не делать?

– Тогда мы имеем только то, что имеем. Свою правду. И решаем, как нам с ней жить.

– Что ты имеешь в виду?

– Человек каждый день принимает решения. Некоторые меняют нашу жизнь сильно, другие – лишь немного. Смириться с несправедливостью или отстаивать свою правоту – и то, и другое из оставшихся решений довольно значимы. Мы вольны выбирать и нести ответственность за принятое решение.

Часто заморгав, будто выходя из под гипноза, Марджори нажала «отбой».

– Ерунда какая-то.

Она посмотрела на номер на экране. Затем сравнила его с номером Лили и надула щеки.

– Ошиблась на одну цифру и получила целую лекцию.

Снова коротко взглянув на экран, Мардж потрясла захмелевшей головой и положила телефон на стол. Опрокинула залпом остатки виски в бокале.

– Что это было вообще?

Глава 2.

С отчаянием вспомнив, что к восьми утра завтра надо на работу, Марджори убрала виски в шкаф. Закурила сигарету. Комнату тут же наполнил запах ментола и сгоревших табачных листьев. Взгляд немного затуманился после двух бокалов виски. Докурив сигарету до фильтра, Мардж затушила её о край пепельницы и решила сворачивать вечер самобичевания. Она разделась, натянула на себя привычную футболку на пару размеров больше и улеглась на подушку.

Лили звонить почему-то расхотелось.

Хрупкая, открытая, милая Лили. Девушка с весёлыми, блестящими глазами и звонким смехом. В любой ситуации всегда старалась найти что-то хорошее. Полная противоположность своей старшей сестры – угрюмой и недоверчивой. Марджори часто слышала в свой адрес «стерва» и успела привыкнуть к этому. Справедливости ради, надо сказать, что ею она и была последние несколько лет.

Через полчаса девушка погрузилась в сон. Спала она нервно, ворочалась. Когда утром Мардж встала с постели, пожалела, что вообще ложилась. Голова была чугунной, а под глазами стояли синяки, цвета темной джинсы.

«Супер, Мардж! Просто блеск!» – думала она, созерцая ещё сонным взглядом своё отражение.

В попытке скрыть следы отвратительной ночи, Марджори густо намазюкала под глаза консилер. Поморщилась. «До» было, пожалуй, лучше.

Решив для себя, что лучшее – враг хорошего, она махнула рукой, надела рабочий костюм мышиного цвета, зачесала волосы назад и поплелась на работу.