Читаем Добавить оранжевый полностью

Добавить оранжевый

Рассказ в авторской редакции – максимальное погружение в историю.Барселона. Солнце, тепло, море. И яркая мозаика повсюду. Как напоминание, что в жизни миллионы цветов, создающих уникальные неповторимые узоры. Сможет ли героиня собрать свой?

Рита Аллен

Прочее / Классическая литература18+
<p>Рита Аллен</p><p>Добавить оранжевый</p>

Розовое вино игриво плескалось в бокале, солнечный свет гонял по его поверхности яркие вспышки и на это было очень приятно смотреть. Все казалось таким нормальным, таким жизнеутверждающим. Я сделала глоток, прикрыв глаза от удовольствия. Сегодня у меня не было никаких планов, я выключила телефон еще утром. Мне надоело их беспокойство, их сообщения в Telegram, сочащиеся тревогой. Сегодня я просто хотела побыть одна: как будто никого, кроме меня, нет во всем свете, как будто ничего меня ни с кем не связывает и не существует никаких задач, целей, обязательств. Только я и мир, полный чудес и пока не сделанных открытий.

Мне хотелось побыть с Барселоной наедине, и это был странный выбор – с ней у меня никогда ничего не ладилось. Я бывала здесь дважды, и оба раза город принял меня неприветливо: подкидывая неприятных людей, ситуации, какие-то бесконечные проблемы. Ничего серьезного, но все же… Почему мне захотелось оказаться именно здесь? Может, как раз поэтому – потому что у нас все непросто? Легкость мне сейчас не подходила. Не хотелось чистой радости, какая накрывала меня в Амстердаме, или комфортной, вежливой учтивости Вены. Все это было бы враньем, Барселона подходила куда больше – со своим легким пренебрежением, недосягаемостью, отстраненностью. Честностью. И невероятной красотой.

Я посмотрела направо, на яркую стену, сверкающую миллионом цветов. Быть может, все дело в нем – непередаваемом великолепии барселонской мозаики, которая сразу же, с первого взгляда, покорила мое сердце? Она здесь повсюду, и мало что в городских пейзажах когда-либо восхищало меня сильнее. Это буйство цвета, магия фактуры… я готова бесконечно рассматривать затейливые, уникальные, никогда не повторяющиеся узоры. Казалось бы… как можно было догадаться делать что-то столь прекрасное из мусора, из разбитых кусков керамики? Но вот мы здесь – и мусор превратился в шедевры. В вереницу немыслимых оттенков, яркие всполохи, словно затвердевшие брызги из фонтана самой жизни – моря, солнца, карнавала. Словно грустить невозможно, словно лето не закончится никогда.

Я опустила глаза. Может быть, поэтому я здесь? В удивительной и многоликой Барселоне, в красочном городе, который меня не принимает. Чтобы понять, что бесконечное лето – недостижимо, невозможно, недоступно для меня. Смириться с неизбежным. Я осушила бокал, расплатилась и встала, еще не зная, куда пойду. «Куда глаза глядят, вот куда». Я взяла неделю отпуска, от которой осталось пять дней, и торопиться мне нет нужды. Торопиться мне теперь вообще никуда нет никакой нужды.

Неспешно прогуливаясь по улицам, я заглядывала в многочисленные магазинчики, стоило взгляду зацепиться за что-то интересное в витрине. Один из них привлек внимание, вызвав в голове отголоски недавних мыслей: у его входа стояли полностью покрытые мозаикой яркие скульптуры странных форм. Я зашла внутрь, и приветливая девушка на неплохом английском объяснила, что это арт-студия и они дают уроки создания мозаики, специализируясь на технике trencadis. О ней я знала – излюбленная техника Гауди, повлиявшая на все наследие, на становление искусства каталонской мозаики. Именно trencadis во многом сделала Барселону такой, какой мы знаем ее сейчас.

Похожие книги

Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище
Академик Императорской Академии Художеств Николай Васильевич Глоба и Строгановское училище

Настоящее издание посвящено малоизученной теме – истории Строгановского Императорского художественно-промышленного училища в период с 1896 по 1917 г. и его последнему директору – академику Н.В. Глобе, эмигрировавшему из советской России в 1925 г. В сборник вошли статьи отечественных и зарубежных исследователей, рассматривающие личность Н. Глобы в широком контексте художественной жизни предреволюционной и послереволюционной России, а также русской эмиграции. Большинство материалов, архивных документов и фактов представлено и проанализировано впервые.Для искусствоведов, художников, преподавателей и историков отечественной культуры, для широкого круга читателей.

Георгий Фёдорович Коваленко , Коллектив авторов , Мария Терентьевна Майстровская , Протоиерей Николай Чернокрак , Сергей Николаевич Федунов , Татьяна Леонидовна Астраханцева , Юрий Ростиславович Савельев

Биографии и Мемуары / Прочее / Изобразительное искусство, фотография / Документальное