Добей лежачего

Примерно час спустя он снова стоял перед двумя полицейскими. И на этот раз говорил только один. Другой — для того, чтобы давать в морду, догадался Брэндон.

— Досадная история.

— Да.

— Вы, наверное, задаёте себе вопрос, как это вы так вляпались.

Брэндон не воспринял это как вопрос и ничего не ответил.

— Я говорю, ты ведь задаёшься вопросом, как это ты вляпался в это дерьмо?

— Да.

— Ну так я тебе скажу, Брэндон. Ты подцепил в пабе эту девчонку и обрадовался, она пригласила тебя выпить кофе, ты решил: ага! зелёный свет!; вы поцеловались, пообжимались, она сказала, что уже поздно, ты сказал, чего там поздно, дорогуша, она сказала «нет», ты решил, что это значит «да», она снова сказала «нет», и вот тут-то ты её ударил, в ответ она тебя оцарапала, и ты ударил на этот раз головой, она вроде как притихла и замолчала, а ты решил, что раз она не говорит «нет», это значит «да», ну и справил с ней свои дела. Остальное — детали, которые ты мне сейчас расскажешь. Ну как, прав я, прав?

— Ничего я её не цеплял, мы просто болтали. И на кофе она меня не приглашала, у неё и не было кофе. И она не говорила «нет» или «да», ничего такого не было. И я её не бил, пока… пока она сама меня не попросила.

— Ладно, Брэндон, не хочешь помогать следствию, и не надо. На данный момент мы имеем изнасилование с нанесением тяжких телесных повреждений, мы осмотрели квартиру девушки и обнаружили следы взлома, так что третьим можно прибавить попытку ограбления. Мне всегда нравилось предъявлять по три обвинения за раз, знаешь, в этом есть что-то круглое. Так что иди, посидишь пару часиков с констеблем, пошевелишь мозгами, а потом придёшь сюда, ко мне, и я оформлю тебе обвиненьице.

Брэндон всё ждал, когда же они, наконец, доберутся до того очевидного факта, что его кожа другого, чем у них, цвета.

— А потом можно мне будет позвонить боссу?

— А потом ты позвонишь боссу. Если ты думаешь, что к тому времени он ещё захочет что-то о тебе слышать.

В конце концов Брэндон так и не позвонил боссу. Ближе к вечеру воскресенья, когда миссис Феррис, трижды звонившей в полицейский участок, ответили, что мистер Доминго по-прежнему помогает следствию, боссу позвонил Дэнни Мэтсон. В шесть в участок приехал Джимми Листер, но ему так и не разрешили увидеть своего игрока. Нет, он по-прежнему помогает следствию — хотя всё, что Брэндон делал за последние три часа — это смотрел на радиатор и пытался понять, почему Мэгги поступила так, как поступила.

Когда Джимми Листер сказал, что через полчаса вернётся с адвокатом, полицейские ответили, что это-то, конечно, всегда пожалуйста, но не слишком ли это — вытаскивать адвоката из дому в воскресенье вечером, когда и так понятно, что до утра ничего нового не произойдёт? Если они с адвокатом прибудут к десяти, то как раз узнают, какое мистеру Доминго предъявлено обвинение. Откуда известно, что ему предъявят обвинение? Предъявят, будьте покойны, ответил дежурный сержант. Вы бы видели, в каком состоянии находится девушка. Ему предъявят обвинение, даже если он докажет, что прошлым вечером был на Аляске.

В то время как Джимми Листер ездил за адвокатом, Даффи посетила одна маленькая идея. Эти посещавшие его иногда маленькие идеи, как правило, оказывались бесполезными, беда только, что больших у него пока не было. Те задачи, которые стояли перед ним ещё когда он только начал делить с Джимми Листером его зарплату, оставались нерешёнными и поныне. Зачем кому бы то ни было выводить из игры Дэнни Мэтсона? Кто и зачем пытается навредить Мелвину Проссеру? Кому нужно, чтобы «Атлетик» вылетел из дивизиона? Все эти «кто» и «зачем» не имели ответа. Это было похоже на поединок с мистером Джойсом: сколько бы вы ни старались, вам не преодолеть двенадцатичасовой отметки и вы неизбежно вляпаетесь в повидло.