Добить дракона

— Милдрит… — кажется, он все еще до конца не убежден, что это хорошая идея.

И мне приятно, что он обо мне заботится, но…

Такие аргументы и у меня есть!

— Алвис!

Пока дракон колебался, я умудрилась-таки вытащить его рубашку из-за пояса (раз к завязкам меня не пустили!) и нырнуть под нее руками. От прикосновения ладоней к твердому, напряженному животу дрожью прошибло обоих.

Мужчина шумно выдохнул, снова опалив кожу своим пустынным дыханием. А потом резко обхватил меня за талию и водрузил на парапет между двумя зубцами. Спину пощекотало магией и воздух за ней уплотнился. Кажется, кто-то заботится о мерах безопасности! И не то, чтобы я возражала — очень даже наоборот! Очень хорошо, что мне попался такой сообразительный дракон, потому что лично я сейчас не могла думать ни о чем кроме собственно дракона.

А тот окончательно лишил меня зачатков сообразительности, стянув с себя наконец проклятую рубашку.

Боги, он везде такой красивый?..

Взгляд скользил по смуглому животу, по груди с темными сосками, по широким плечам, на которых тоже проступила россыпь чешуек, а руки скользили за взглядом, впитывая всю гамму ощущений. Он весь такой твердый, такой горячий…

Руки дракона тоже времени даром не теряли, и платье поползло вверх, позволяя чужим ладоням скользнуть под него, погладить колени, с нажимом провести по внешней стороне разведенных бедер и сжать ягодицы.

Меня как будто молния прошибла от этого властного, хозяйского жеста, придвинувшего меня к мужчине вплотную, так, что промежность прижалась к ткани брюк, где тоже было горячо и твердо.

Я тихонько ахнула, зажмурившись от невыносимости ощущений.

Щиты, защищающие не только меня от эмоций окружающих, но и окружающих от моих собственных, затряслись как припадочные.

Это было одно из немногих умений, которому меня действительно хорошо учили и до сих пор оно меня не подводило. Мне казалось, что я удерживаю их легко и непринужденно, и контроль над ними не требует никаких усилий.

Но не сейчас.

Не тогда, когда нахальный шершавый — мамочки, шершавый! — язык чертит влажную линию по шее.

Не тогда, когда мужские руки стягивают ткань платья с плеч, высвобождают грудь и сжимают ее так сладко, что невозможно не стонать в голос.

Не тогда, когда пальцы отодвигают в сторону мокрое белье и скользят между ног уже без преграды, невесомо задевая невероятно чувствительную точку.

Это было настолько невыносимо хорошо, что невозможно было удерживать внимание хоть на чем-то кроме.

И я не выдержала.

Щиты рухнули с воображаемым лязгом и меня накрыло.

Чужое желание такое похожее и непохожее на мое собственное. Наслаждение. Предвкушение. Нежность. Жадность…

Алвис на несколько мгновений застыл, оглушенный моими эмоциями и отражением собственных, но вместо того, чтобы остановиться…

Поцелуй стал глубже, каждое движение пальцев — еще точнее. А потом пальцы исчезли и я ощутила совсем иное прикосновение. Проникновение.

Сначала едва-едва. Потом чуть глубже. И еще чуть-чуть.

И предвкушение вперемешку с удовольствием закручиваются в тугую спираль. Я вся напряжена, мне одновременно хочется и поторопить дракона, и растянуть эти такие невозможно сладкие мгновения.

И я чувствую, как он чувствует меня, и это выносит все ощущения на совершенно иной, запредельный уровень.

Еще немножко, еще чуть-чуть…

— Да-а-а! — мой восторженный крик слился с глухим мужским стоном, когда он рывком вошел в меня целиком.

И, не давая прийти в себя, дракон начал двигаться. И с каждым новым движением, воронка эмоций раскручивалась все сильнее. Я уже не понимала, где мои чувства, а где чужие. Воронка раскручивалась, и… и я понятия не имела как ее остановить.

У меня из глаз текли слезы.

Это все слишком. Даже если слишком хорошо — все равно слишком.

Я не справлюсь.

Я выгорю.

Или выжгу.

Или все сразу.

Внутренний Свет разгорался все ярче.

Я не смогу его удержать.

И, не выдержав, с судорожным всхлипом, меньше всего на свете того желая, я изо всех сил уперлась дракону в грудь.

— Алвис… перестань. Остановись.

До него дошло не мгновенно, но все же дошло. Дракон недоуменно замер, а я, воспользовавшись этим, на подкашивающихся ногах, сползла с парапета, не глядя на него, пробормотала что-то похожее на “извини, прости пожалуйста!” и скатилась с башни вниз, на ходу одергивая платье.

Бегом, бегом, куда подальше.

Алвис

…?!?!..

Ветер на башне обдувал разгоряченное лицо. И член тоже обдувал.

На губах еще ощущался ее вкус, на руках — тепло и гибкость женского тела. И организм категорически отказывался сворачивать настолько успешно проходившее мероприятие.

Буйство чужих и собственных эмоций тоже не отпускало.

Сжав кулак, я представил себе Милдрит — горячую, узкую, цветочный аромат с горчинкой, изумленные глаза, частящий пульс под губами — и в несколько движений довел себя до необходимой разрядки.

И только потом, отдышавшись и приведя себя в порядок, смог озвучить вопрос членораздельно и цензурно: и что это было?!

Не то, чтобы от меня никогда не сбегали женщины. До — сбегали, после — тоже сбегали. Всякое в жизни бывает. Но… во время?!