Добрая психология

Второй пример. Отец имел двух сыновей-школьников и очень по-разному относился к ним: младшего сына, мальчика спортивного типа, умеющего постоять за себя, он любил и всячески поощрял, второго, увальня и «слабака», фактически отвергал, высмеивал на каждом шагу, обесценивал его хорошие успехи в школе и всегда ставил ему в пример младшего брата. Все это происходило совершенно бессознательно для самого мужчины, приешл он ко мне на прием с жалобами на старшего сына, который «никогда не станет настоящим мужчиной». В ходе психотерапии он сам изъявил желание ответить на вопрос: «Зачем?» – и я, честно говоря, думала, что он не справится. Тут выяснилось, что мужчина происходил из неблагополучной семьи, где старшие братья (в дальнейшем севшие в тюрьму) насаждали культ жестокой силы и издевались над ним, считая «слабаком». Тогда он дал себе слово стать сильным. Учился драться, пытался стать «своим пацаном» в уличной компании, в общем, вырабатывал в себе те «брутальные» черты, которые были ему несвойственны, пошел после школы в военное училище, продолжая доказывать всему миру и самому себе, что он «сильный». Взглянув правде в глаза, клиент признался, что в старшем сыне видит самого себя и отвергает в нем свою собственную слабость, а также, по примеру старших братьев, «самоутверждается», гнобя того, кто заведомо слабее – собственного ребенка. «Циничный подход» дал возможность мужчине коренным образом изменить отношение к сыну: вместо отвержения дать тому поддержку, признать его хорошие человеческие качества и школьные успехи. Вот что этот отец сказал мне: «Я был поражен и возмущен собственным поведением, как бы почувствовал себя на месте сына и увидел, что во много повторяю своих старших братьев, от которых в детстве страдал». Признал он и то, что «быть мужчиной» – это вовсе не обязательно уметь жестоко драться.

Я привела примеры, где люди имели силу и мужество заглянуть в глубины своего бессознательного и изменить к лучшему себя, свою жизнь и жизнь окружающих людей. Но такие примеры в практике психолога крайне редки. В основном, специалисту приходится самому мысленно проводить эту работу. Подавляющее большинство людей, озвучь им анализ такого рода, воспримет это как несправедливое обвинение: ведь все мы склонны видеть себя в лучшем свете, чем есть на самом деле. Учтем при этом, что, как уже было сказано в предыдущей статье, в наши задачи не входит причинять человеку боль. Так что приходится результаты «циничного подхода» держать при себе, однако они помогают нам увидеть те причины страдания и жизненных трудностей клиента, которые скрыты от него самого.

У меня на приеме мать семерых (!) детей, которая не справляется с их воспитанием, загнана бытом, уже много лет не выходит из декрета и тяжело переживает «кризис середины жизни». По ее словам, она хотела троих детей, остальные четверо один за другим получились у нее «случайно». Удерживаю при себе просящийся на язык вопрос: «Как в 21 веке могут «случайно» один за другим получаться дети?» Расспрашиваю о ее мечтах юности – оказывается, что она мечтала стать учителем или врачом, но родители буквально заставили ее получить совершенно не интересную ей профессию бухгалтера. Свою профессию она не просто не любит, а ненавидит. Мысленный «циничный подход» позволил мне понять, что, рожая одного за другим детей, она просто избегает выхода на ненавистную ей работу. Пробую осторожно подвести ее к этому – получаю в ответ мощнейшее сопротивление. Надо ли ломать психологическое сопротивление, делая человеку больно? Думаю, нет. Я просто предложила этой женщине получить другую профессию путем переподготовки, что в наше время достаточно легко. Спустя несколько лет она сообщила мне, что получила профессию учителя младших классов, перестала рожать детей – и вышла на работу в школу. В качестве бонуса – она прекратила раздражаться на собственных детей и даже сблизилась с ними, пойдя работать именно в ту школу, где они учатся.

Еще раз повторю то, что писала в предыдущей статье «Должен ли психолог причинять боль клиенту?»: нельзя травмировать человека, который пришел к нам за помощью. В одном из комментариев к той статье несколько человек написали о своем весьма болезненном опыте посещения психолога: в душе словно «ковырялись штыковой лопатой», психолог воспринимался, как «изверг». Так и хочется спросить: уважаемые коллеги-психологи, зачем к нам приходят люди – чтобы мы ОКАЗАЛИ ИМ ПОМОЩЬ или продемонстрировали свое превосходство в трактовке бессознательного, неожиданных интерпретациях их травматичного опыта?