Добро из зла

Налив свежезаваренный чай в пиалу, Рейвен сделала глоток… и тут же сморщилась. Она делала все ровно также, как и всегда, но вкус любимого напитка оказался настолько горьким, что почти скрипел на зубах.

Должно быть, она сделала-то что неправильно. Что-то очень, очень неправильное…

Рейвен выучила свои уроки — она не доверила никому, никогда и ни в чем. Но Вернал… девочка принадлежала ей целиком и полностью, ловила каждое слово и бросалась исполнять любой приказ, будто божественное откровение. Как знать, может ей действительно доверить хотя бы часть правды? Очень, очень малую часть…

— Наверное, ты уже знаешь предисторию. Мы с Кроу были детьми вождя — конечно, нам открыли ауру еще в детстве, сразу после смерти матери. Наши души оказались очень сильными — ауры у нас на двоих было почти столько же, сколько у всего племени, вместе взятого. Именно в этом и была проблема — никто здесь не знал, что делать с этим потенциалом, как превратить его в реальную силу. Поэтому, отец решил отправить нас учиться у нашего врага — Охотников, понять их, перенять все навыки и обратить против них.

Он не мог отправить нас в Хейвен — здесь, в Мистрале, слишком много было шансов, что обман вскроется. Тогда он отправил нас в Бикон. Честно сказать, я понятия не имею, на что он рассчитывал, — она разочарованно покачала головой и, глянув на непонимающе нахмурившуюся Вернал, пояснила: — Ты родилась и выросла в племени, а потому не понимаешь… как, наверно, не понимал и он. Жизнь здесь и жизнь там — это две очень разных жизни. Мы смогли пройти испытания и поступить в Бикон, у нас появилась команда — ты даже не представляешь, что это значит для Охотников, Вернал, это как вторая семья — друзья, любимые… Мы открыли для себя огромный мир, сложный, удивительный и потрясающе интересный. Изучать его можно было всю жизнь, так до самой смерти и не познав до конца. Променять все это на жизнь в захолустье, в крохотном племени кочевников-грабителей-собирателей? Этот план был обречен на неудачу с самого начала.

— Но ты вернулась, — тихо сказала Вернал.

— Да, я вернулась, — вздохнула Рейвен, баюкая в ладонях дымящуюся чашку. — Меня предал тот, кому я доверяла, тот, кому присягнула на верность и больше идти мне было некуда.

"Боюсь, мне придется попросить тебя о большом одолжении…" — последнее, что она помнила, перед тем, как осознать себя дома, в собственной кровати. Все тело ломило, будто она побывала в бою, а голова раскалывалась на части, словно по ней лупили молотом. Вернувшись на следующий день на ту самую поляну, она обнаружила поле боя — воронки и выжженная земля, поваленные и сожжённые дотла деревья. Хуже того, каждый раз, когда она пыталась поговорить об этом с кем-то, как тут же начинал заплетаться язык, в глазах темнело и она падала в обморок — команда списала это на обычные закидоны беременной женщины, но Рейвен знала лучше. Озпин что-то сделал с ней там и, судя по всему, она сопротивлялась. Отныне при мысли о растущей внутри нее жизни Рейвен чувствовала раздражение, дом, купленный Таем на свадьбу, стал казаться клеткой, будущее, которая она сама выбрала — обернулось ловушкой. Озпин изменил ее, влез своими грязными руками в самое ее естество, то бессмертное чудо, которое называли душой.

Отныне она не могла доверять не то, что брату, мужу или учителям — даже самой себе. Озпин впервые сделал с ней это, или это был первый раз, когда она заметила? Делал ли он это только с ней — или со всеми, кто его окружал? Она вообще любила когда-нибудь Тейянга по-настоящему? Любил ли он ее?..

Ложью могло оказаться все. Выбить ответы из Озпина она не могла, ни словами, ни тем более в бою — ищите другую дуру сражаться с бессмертным. И тогда она сбежала — да и разве был у нее какой-то иной выход, чтобы сохранить свою свободу?

Вынырнув из воспоминаний, она строго посмотрела на Вернал, даже не думавшую скрывать любопытство.

— И больше я тебе ничего не скажу. Есть тайны, которым лучше остаться запертыми в подвале навечно. Пока меня не было в племени, у меня был любовник, я родила от него дочь — а потом вернулась домой, чтобы исполнить свой долг перед племенем. Он пришел и попросил меня о последнем одолжении, в память о былых временах, я согласилась. Это все, что вам следует знать.

Вернал молчала, закрыв глаза — ее юное лицо не выражало ни одной эмоции. Ученица знала Рейвен достаточно хорошо, чтобы понимать, что за один единственный намек на жалость, наставница сломает ей руку.

— Сейчас ты дома, мой мастер, — наконец, тихо сказала она, открыв голубые глаза и открыто улыбнувшись. — Племя не предаст тебя.

— Ну разумеется, — фыркнула Рейвен. — Скажи, ты понимаешь, что ты сейчас единственная, кроме меня, кто достоин вести клан?

Она жестко улыбнулась, глядя в глаза ученице.

— А понимаешь ли ты, что не сможешь взять власть согласно традициям еще как минимум лет двадцать, до тех пор, пока я не начну использовать меч вместо клюки? И даже тогда у тебя не так много шансов. Единственный способ — немного обойти правила, отравить меня или убить во сне.