Добро Наказуемо

Первомайска, а не из Николаева, опять заартачились. В конце концов уладили и это, договорившись, что завтра парень машину снимет с учёта, а послезавтра они подъедут к десяти часам к автомагазину в

Первомайск. Для гарантии они дали парню 100 рублей задаток, а у него выписали все данные из паспорта и номер телефона.

– Подвези нас пожалуйста Дюку. Ты знаешь где это?

– Конечно! – заверил их довольный результатом будущей сделки парень.

Ему и в голову не могло придти, что эта красивая интеллигентная пара нанесёт ему такую психологическую травму, что она будет напоминать о себе всю жизнь.

Выйдя из машины, Марина как-то даже ласково сказала Ефиму:

– А ты молодец. Я думала будешь хуже.

– А чего ты так думала?

– Ладно, не зазнавайся, послезавтра посмотрим чего ты стоишь. В семь часов утра здесь же.

– Ты где-то тут живёшь?

– Тебя послать, или сам пойдёшь? – уже зло спросила Марина.

– Сам пойду, – ответил Ефим и направился к тётке, надеясь у неё пообедать.

Тётка жила недалеко в одной комнате коммунальной квартиры с тремя соседями. Ещё когда она работала, ей давали отдельную однокомнатную квартиру в районе новостроек, но она отказывалась.

– Зачем я пойду на край Одессы, когда мне здесь хорошо? Общая кухня? Ну и что? Нас там всего четыре хозяйки и две газовые плиты.

По две конфорки на человека. А сколько мне одной нужно?

– А очередь в туалет и ванную по утрам?

– Ах, подумаешь? Ванная у нас по графику. Туалет? Бывает, бывает.

Но тоже в крайнем случае, если приспичит и на ведро сходить можно.

Зато у меня потолок четыре с половиной метра, а не как в хрущёвских катакомбах, где и тараканам тесно. И на кухне поговорить не с кем.

Нет, буду доживать там, где родилась.

Не догадывалась Фаина Соколова, что доживать ей не придётся в родной Одессе и что коммунальная кухня ещё не раз сделает её счастливой, но не наяву, а в снах, после которых она будет долго и безутешно плакать.

Фаина вытирала плиту, когда звонок два раза звякнул. Она побежала открывать дверь, думая, что это пришёл к ней её племянник, любимый

Фимочка.

– Ба, это таки ты!

Она схватила его за шею и поцеловала. Фима не любил тёткиных поцелуев, но терпел их, поскольку ничего другого ему не оставалось.

– Фаня (он с детства так называл тётку), у тебя есть что-нибудь похавать?

– Ну зачем ты так, Фимочка, грубо?

– Не морочь мне бейцелы, да или нет?

– Да, Фимуля, да! У меня для тебя всегда есть что покушать. Я готовлю только для тебя. Жду тебя, жду, а потом съедаю сама, чтобы не пропало. Есть фаршированная рыба, но я боюсь тебе её давать. Она тебя ожидает уже пять дней. А сейчас я сделала кисло-сладкое жаркое

– эсифлыш. Что ты будешь кушать?

– Сначала рыбу, а потом эсифлыш, а чем запить?

– Есть наливка вишнёвая, чай и вчера достала банку растворимого кофе.

– Рюмку наливки к мясу и слабенький чаёк. Я поспать хочу.

Тётка суетилась, подавая на стол еду и приговаривала.

– Кушай, родненький, кушай. Как бы радовалась твоя мама глядя на тебя. Такой ты большой, красивый, умница. А где ты сейчас работаешь,

Фимуля?

– В большой новой фирме.

– А что ты делаешь в ней?

– Я работаю в отделе снабжения, занимаюсь маркетингом, – вставил

Ефим непонятное слово, которое недавно услышал.

– Это же так непросто.

– А ты знаешь что такое маркетинг.

– Конечно. Маркт – на немецком. Значит, торговля.

– Ну ты даёшь, Фаня, – говорил Ефим, доедая эсифлыш.

– Вот ярмарка, вроде русское слово, или по хохляцки ярморок. А ведь это, еврейское и немецкое слово.

– Как так?

– Яхр – год, маркт-базар. Ежегодный базар. Я после войны работала в конторе, где работали пленные немцы. Так они меня понимали, а я их. Я тогда совсем молоденькая была, а они мне: "фройлин, фрау".

Один даже свидание назначал.

– Тебе?. Свидание?

– А что, я не всегда старухой была. Но нам запрещалось общаться с ними.

– Ты вроде жалеешь об этом.

– Не знаю, что тебе и сказать. В жизни много бывает моментов, когда не знаешь что нужно делать: смеяться или плакать. Ты жениться собираешься?

– Во, во! Смеяться мне или плакать? Ты вот что, Фаня, отвали минут на триста, а я посплю. Всю ночь прошлую вкалывал как негр.

– А кто же ночью торговлей занимается?

– Я. Отцепись и дай поспать.

Фаина ушла из дому, а Соколов проспал до вечера.

Когда он проснулся, первая пришедшая мысль была о том, что шеф произнёс: "…ты много знаешь". Ефим понимал, что это значит.

Действительно, он много знал о шефе, хотя и далеко не всё. Тот поручал проводить разные операции своим людям так, чтобы о них не знали другие. Но не так много у него находилось в подчинении народу, чтобы так или иначе они не сталкивались. Вот и недавно один из охранников, мрачный мужик Дрын, по пьяни сказал Ефиму, а ты помалкивай, а то с тобой сделаем, что и с Жоркой Жилой. Ефим тогда даже вздрогнул. Он знал, что тёлка Зойка рассказала шефу, что Жорка