Добро пожаловать домой (ЛП)

Сокджин потёр глаза, прогоняя сон, и попытался собрать себя в кучку. Посмотрел на часы: половина третьего ночи. Дом, который днём казался тёплым и уютным, ночью стал арктически холодным без четырёх маленьких человечков, согревающих его своей энергией. Сокджин поёжился и немного плотнее закутался в халат.

Звонки от службы соцзащиты в любое время дня и ночи Сокджину были не в новинку, но никогда ещё ему не звонили в такой безбожный час. Обычно он и Намджун вместе помогали новому ребёнку освоиться в доме, но в этот раз Намджун и ухом не повёл, когда на первом этаже зазвонил телефон. Сокджин знал, что попытки разбудить его не будут иметь смысла.

Сокджин тихонько заварил себе чашку чая и приготовился ждать. Одним ухом он слушал радионяню: на случай, если заплачет Чонгук. Дом стоял в тишине; Сокджин потягивал свой имбирный чай.

В попытке выглядеть более презентабельно он пригладил волосы руками, и тут постучали во входную дверь. Сокджин сморщился и бросил взгляд на радионяню: проснётся Чонгук — проснутся все, а Сокджину хотелось бы, чтобы мальчики хорошенько отдохнули. У него совсем не было настроения наутро возиться с пятью капризными малышами.

Но Чонгук спал беспробудно, и Сокджин открыл парадную дверь.

На его крыльце стоял полицейский, а за ногой полицейского прятался маленький мальчик, на вид лет пяти. Мальчишка был грязный до ужаса; половина его тела была покрыта засохшей грязью, а волосы будто бы и вовсе никогда не мыли.

— Вы, должно быть, Сокджин, — сказал полицейский и подтолкнул мальчика вперёд. — Это Хосок. Мы нашли его на обочине шоссе, лежал себе в канавке. Похоже, мать заставила его выйти из машины и уехала. Врачи говорят, что он здоров, так что принимайте.

— Принимаем, — отозвался Сокджин, глядя на Хосока. Мальчик смотрел на него в ответ, поджав губы. Глаза его блестели от едва сдерживаемых слёз.

— Вам кто-нибудь позвонит с подробностями, — сказал полицейский. — Посмотрим, найдутся ли у него ещё какие родственники, но до тех пор…

— Со мной он в безопасности, — кивнув, ответил Сокджин.

Полицейский пожал плечами и развернулся на каблуках. Он явно не собирался задерживаться. Они никогда не задерживались, эти полицейские и социальные работники: просто привозили детей, а потом приезжали за ними, если находились родственники. Сокджину они оставляли честь утирать слёзы и сопли, а потом отвечать на вопросы, на которые у него попросту не было ответов. На плечи Сокджина ложился долг окружить перепуганного ребёнка любовью и заботой.

Когда полицейский удалился, Сокджин обратился к мальчику:

— Привет, Хосок. Меня зовут Сокджин, это мой дом. Ты тут какое-то время поживёшь. Хочешь, проведу тебе экскурсию?

Хосок не ответил, но его нижняя губа задрожала.

Сокджин вздохнул и физически опустился на пятилетний уровень Хосока, сцепив руки в замок.

— Если не хочешь, то всё сразу смотреть не будем. Можешь сразу лечь спать; для тебя приготовлена комната, — предложил он.

На втором этаже Хосока ждала кровать с чистым бельём. После звонка соцзащиты Сокджин переложил измотанного Тэхёна в комнату Чимина. А потом даже перевесил именную карточку Тэхёна к имени Чимина на дверь в их — теперь общую — спальню. Вряд ли кто-то из них будет возражать.

— Или можешь просто немного отдохнуть. Хочешь, посмотрим на звёзды?

— Хочу отдохнуть, — ответил Хосок дрогнувшим голосом.

Сокджин согласился сразу же:

— О, отлично! Люблю звёзды, — заверил он.

В идеальном мире смертельно уставший Хосок пожелал бы сразу отправиться в кровать; тогда Сокджин тоже смог бы немного поспать. Но опыт подсказывал, что с появлением в доме нового ребёнка о сне можно забыть.

Хосоку жизненно необходимо было несколько минут перерыва, чтобы осознать происходящее. Вся его недолгая жизнь только что перевернулась с ног на голову. Если слова полицейского правда — если мама действительно заставила Хосока выйти из машины и оставила лежать в грязи на обочине, — тогда он, бедняга, наверняка в шоке. Три часа ночи, а Хосок оказался в доме совершенно чужого ему человека.

Сокджин считает, что Хосок должен спать, а не расставаться со своим домом и семьёй.

Сокджин вывел его на передний двор, где стояли кресла из красной ели. Обычно на них сидели Сокджин и Намджун, пока мальчишки играли в догонялки на лужайке или нарезали круги по тупику на трёхколёсных велосипедах. Вокруг кресел Сокджин насадил маленький сад и даже поставил небольшой столик для всего миллиона кружечек, чашечек, сосочек и бутылочек, с которыми ему приходилось ходить туда-сюда.

Но с Хосоком всё приобрело иной оттенок. Воздух не дрожал от радостного хихиканья и восторженных воплей играющих детей; лишь кто-то маленький и испуганный очень тихо шмыгал носом.

Хосок забрался в кресло, ухватился ручками за подлокотники и задрал голову к небу. Сокджин сел рядом, давая ему время на размышления.

Через какое-то время — Сокджин пару раз почти заснул — Хосок повернулся к нему и посмотрел большими карими глазами.

— А теперь как насчёт экскурсии? — предложил Сокджин.