Добро пожаловать домой (СИ)

Больно. Как же это больно. Я так мечтал коснуться розы. Мешал только купол, и я его разбил. Только подобрался слишком близко, и его осколки, кажется, вонзились в душу. Но я бы стерпел, все стерпел. Я ведь думал, что смогу изменить тебя, Том. Ты же что-то поменял во мне, я же тебе так доверял… Но роза осталась розой. Красивая, синяя, холодная, с шипами. А я в эту розу влюбился.*

Мне было больно. Больно от твоих слов и от того, что я не мог тебя видеть. Я сбежал. Ты прогнал и теперь не собирался приходить за мной, как было раньше. И вообще приходить в этот дом. Дом твоих родителей, что стал для меня очередным приютом. Так странно, я, видимо, нигде не найду себе место. Я чужой. И здесь тоже. Я не могу смотреть в глаза тете Алисе, мне кажется, она все знает. Знает, что мы с тобой… Мне стыдно. Я хочу домой, но у меня этого дома нет. Только в России, пустая квартира, и ни души в ней, чтобы принять и согреть. Я не могу так, не могу быть один, без семьи… Мне страшно. А ради тебя я эту семью предал. Что мне теперь делать, Том?

Самолет не улетел. Погода не позволила, и рейс отменили. Тетя поехала домой, злая. Она, наверное, будет опять ругаться с дядей Гордоном. И тебе тоже влетит, Том, когда решишься заявиться домой. Это на меня она, почему-то, не злится. Наверное, видит, что я такой… Тоже разбитый. Я хочу к тебе, Том. Это и есть любовь? Ты сделал больно, я тебе не нужен, но без тебя не могу. Ты говорил, что, если захочу, сделаешь исключение для брата. Как бы так заложить уши, чтобы не слышать слов. Я скучаю по твоим рукам. Ты единственный, чьи объятья меня не пугают. А тебе они не нужны. Но, пожалуйста, в последний раз, Том, а потом я уеду, улечу. Навсегда.

Ключи остались дома, еще когда ты прогнал меня, я их забыл. Дома… Твою квартиру мне так хотелось называть своим домом, но, увы.

Дождик, так холодно, а в душе пусто. Где ты, Том?

Шум дождя пронзает визг шин. Машина. Но за пеленой не видно, твоя или нет. Поднимаюсь с качелей и подхожу ближе. Да, это ты. Уже подбежал к подъезду, но, почему-то, обернулся. Какое-то время вглядывался в мой силуэт, а после рванул и за пару мгновений оказался рядом, прижимая меня к груди. Ты такой теплый, но дождик слишком сильный, ты тоже промокнешь, Том.

Тащишь меня к подъезду, не отпуская от себя, обнимая. Отходишь только, ворвавшись в квартиру, и то, дойдя до ванной, возвращаешься с полотенцем, начиная вытирать мои волосы. Глупо, Том, я весь насквозь, до сердца промок и дрожу. Только не понятно, от холода ли, или от того, что ты здесь, рядом, так близко, обнимаешь, вытираешь и ворчишь что-то про «безмозглых детишек, которым жить без воспаления легких надоело».

*(от автора: «А мышки плакали, кололись, но все равно жрали кактус». Простите, не удержалась!:) Непривычно вести повествование от лица Билла, а вот Том что-нибудь похожее точно ляпнул бы…)

Глава 47

Глава 47.

POV Билл

Дальнейшее – как в тумане. Кто, что, когда и как начал – не помню, не понимаю.

Это не поддается описанию и настолько невозможно, что даже в памяти отпечаталось частями, урывками.

Вот Том еще вытирает мои волосы полотенцем, что-то бормоча себе под нос. Миг – и тишина, а мы смотрим друг друга в глаза, не отрываясь. И вот мы уже в ванной. Спину обжигает ледяной кафель, из душа льется горячая вода, но даже она кажется еле теплой, по сравнению с телами, по сравнению с Томом. Он целует, нежно, горячо, страстно, властно, пьяно. Я словно пьяный. Мысли путаются в голове, тело не слушается. Руки, губы. Его. Везде. Я растворяюсь в нем, он заполняет меня. Нежно, больно, хорошо, невозможно! Так нельзя. Я не могу! Не могу дышать, думать, не чувствовать. Быть с ним и отказать ему. Нет сил. Абсолютно. Но сейчас… Он рядом, со мной, во мне, и тело тянется к нему, срастается, словно мы едины. И не важно, что плитка все еще ледяная, а ноги устали цепляться за его спиной. Не важно то, что потом он опять меня прогонит. Не важно, что я снова уйду, сбегу, уеду, улечу. Даже то, что я опять вернусь. И сколько раз это будет повторяться. Не важно, сколько раз он разобьет меня, а после мы будет срастаться и склеиваться вместе.

А что важно? Я не понимаю даже, имеет ли значение то, что происходит сейчас. Или то, что я его люблю. Не понимаю, что он шепчет мне сорванным голосом. Я задыхаюсь. Душе больно, а телу хорошо. Невыносимо. Горячо, жарко, слишком, я сгораю, мы взрываемся, я…

Кажется, я теряю сознание…

***

POV Том

Жарко…

Малыш вырубился еще в душе, я вынес его, вытер, одел в свою футболку и уложил на кровать, пристроившись рядом и притянув спящее, ни на что не реагирующее тело к себе на грудь, оплетая руками, прижимая как можно ближе. Словно боясь, что он сбежит, стоит мне его отпустить.