Добро пожаловать домой?..(СИ)

— Нет, — удивлённо протянула Джинни, — а что?

— Да просто странно, ни одного сообщения и звонка от мамы или Макс, — задумчиво ответил Маркус, спешно натягивая на себя одежду, и направился к окну.

— Эй, — окликнула его Джинни, обращая на себя его вопросительный взгляд, — не выходи через окно. Раз уж я начинаю новую жизнь, пусть Джорджия будет первой, кто о тебе узнает. Хотя она и так всегда знала.

— Ты серьезно? — неуверенно улыбнулся Маркус.

Джинни утвердительно кивнула, улыбаясь ему в ответ.

Внизу уже вовсю пахло яичницей с беконом и тостами. Животы у ребят заурчали от слишком длинного интервала голодания, и они поспешили скорее в столовую. Джорджия стояла спиной к ним, суетливо переворачивая яйца на сковородке, а на столе, к немалому удивлению Джинни и Маркуса, стояло три тарелки и столько же пар приборов. Пока Джинни удивлённо раскрыла рот, пытаясь подобрать нужные слова для приветствия, и одновременно пытаясь сообразить, с чего вдруг мама решила накрыть стол на троих, Джорджия бросила через плечо, не глядя на детей:

— Доброе утро, Джинни, доброе утро, Маркус!

Они озадачено переглянулись, растеряно отвечая в унисон:

— Доброе утро.

— Ну что, как спалось? Как настроение? Готова поспорить, уже намного лучше! — весело пропела Джорджия, и тут до Джинни начало доходить. Ох, как же она отвыкла от этого за период жизни с отцом.

— Мам! Ты опять это сделала, уже в который раз! Это очень подло с твоей стороны! — возмутилась Джинни.

Маркус нахмурился, не успевая проследить за мыслью Джинни:

— Ты о чём? И как Вы узнали, что я здесь?

Джорджия коварно улыбнулась, закатывая глаза, сняла сковородку с плиты и принялась раскладывать яичницу по тарелкам.

— Опыт большой, — загадочно ответила она.

— Нет уж, будь добра, объясни человеку, как ты использовала его в своих личных целях! — напирала Джинни, сложив руки на груди.

— Ой, снова ты всё драматизируешь, персик! «Использовала»! Никого я не использовала, я просто позволила произойти тому, что должно было произойти, — отмахнулась Джорджия.

— Нет, это был твой план, потому ты и уговорила меня остаться, не так ли?

— Э-э… Я чувствую себя неловко, — процедил Маркус, — может, кто-то объяснит, что здесь произошло и почему меня использовали, хотя я даже этого не заметил?

Джинни вопросительно изогнула бровь, тем самым подталкивая мать на требуемый ответ. Джорджия шумно выдохнула, по-прежнему улыбаясь своей нехорошей улыбкой, и заговорила:

— Джинни хотела уехать в Бостон ещё вчера. Я уговорила её остаться до утра, потому что знала, что ты, Спайдермен-любитель, по-любому залезешь к ней в окно, и этого будет достаточно, чтобы заставить Джинни остаться в Уэллсберри. Поэтому сразу, как она пошла наверх, я позвонила Эллен и уведомила её, что Маркус дома ночевать сегодня не будет. Конец.

В качестве завершения своего рассказа, она всплеснула руками, и опустилась на свой стул, принимаясь за яичницу с тостами. Заметив, что Джинни и Маркус так и продолжают стоять, Джорджия махнула рукой на их места, и пробубнила с набитым ртом:

— Чего стоите, садитесь, а то остынет.

— Невероятно, — раздражённо бросила Джинни.

— Круто, — восхитился Маркус, расплываясь в улыбке.

========== О дивный жестокий мир. ==========

После крайне неловкого завтрака Джинни была даже рада скоропостижной перспективе оказаться, наконец, в школе. Джорджия бесконечно самодовольно ухмылялась, то и дело бросая смущающие колкости в адрес подростков, от которых Маркус молча краснел, а Джинни красноречиво закатывала глаза. Какая же она бывает несносная, Джорджия всегда получала неописуемое удовольствие, когда вгоняла в краску ни чём не повинных людей. Зачем? Наверное, таким образом её слишком скучная жизнь окрашивалась более яркими цветами.

— Спасибо за завтрак, мы пойдём, — сухо бросила Джинни, подбирая с пола рюкзак, и направилась в сторону выхода. Растерянный Маркус на долю секунды задержался на месте, и, наградив Джорджию смущённо-извиняющейся улыбкой, поспешил вслед за Джинни.

— Эй, — окликнул он умчавшуюся вперёд девушку, — Джинни, постой!

Она сбавила шаг, разворачиваясь к Маркусу. Её выражение лица не сулило ничего хорошего, кажется, она и правда была очень зла.

— Что? — буркнула она.

Маркус хотел было что-то сказать, но решил, что сейчас будет правильнее как можно чаще напоминать Джинни о том, что она больше не обязана справляться со всем сама, даже когда речь идёт об их неоднозначных отношениях с мамой. Поэтому он просто подошёл к ней, притянул к себе и заключил в крепкие объятия. Ему было неважно, что они стоят посреди улицы, где в любой момент может проехать машина или пройти случайный прохожий, было неважно, что любопытные соседи могут увидеть их в окно. Даже если этим соседом окажется кто-то из его семьи. Сейчас самым важным было то, что Джинни расстроена, и она, наконец, впервые не стала закрываться от него, бросив рюкзак на землю и обхватив его за талию. Запах Маркуса действовал на неё, как самое сильное успокоительное, как эндорфиновый дурман, ради которого многие люди подсаживаются на травку или на что потяжелее.