Добро пожаловать домой?..(СИ)

Вместо того, чтобы кинуться со всех ног в эпицентр галдежа, он двинулся медленным шагом, словно зачарованный. Все внутренности щекотало от неприятного и одновременно счастливого предвкушения, руки стали холодными, как лёд, а глаза запекло, отчего захотелось крепко зажмуриться. Пока что, на данный момент, это была лучшая паническая атака, по сравнению со всеми предыдущими, которые мучали его последние полгода.

Джинни медленно подняла голову, с опаской оглядывая обступившие её знакомые и незнакомые лица. Прямо перед ней стояла Брайша, которая, по всей видимости, уже осознала свою ошибку и пожалела о ней. Галдёж стих, и теперь все просто молча наблюдали, как же будет развиваться представление дальше. Джинни выдержала несколько мучительных секунд молчания, и затем, набравшись смелости, поступила так, как поступила бы Джорджия: уверенным движением она сбросила капюшон, одарив Брайшу натянутой, но дружелюбной улыбкой, делая вид, что не замечает столпившихся вокруг неё зевак:

— Привет, Брайша. Да, уже вернулась. Путешествовала.

— Посреди учебного года? — с недоверчивой нервной улыбкой пыталась поддержать разговор Брайша, озираясь на людей, которые, казалось, встали ещё плотнее.

— Почему бы и нет. Сколько той жизни.

Бессмысленная светская беседа могла бы длиться еще очень долго, но ей не суждено было продолжиться. В толпе началось какое-то движение, и уже в следующий момент сквозь неё в центр круга пробрался он.

— Маркус… — только и смогла вымолвить Джинни. Она произнесла его имя так, что у парня внутри всё похолодело, а затем обдало жаром, но внешне он оставался спокойным. И печальным. За восемь месяцев никто ни разу не видел, как он улыбается.

В этот момент раздался звонок на урок, но парень и девушка будто не слышали его. Как и их зрители.

— Идите в класс, — сдержанно скомандовал Маркус, окинув взглядом стоящих над душой учеников.

К огромному удивлению Джинни, все послушно разбрелись, но один из них всё же остался. Хантер… что с ним произошло? Его было не узнать. Некогда здоровый на вид парень выглядел теперь худым и болезненным, дурацкого хвостика больше не было, длинные сальные патлы свисали по обе стороны лица, которое выражало ненависть и презрение. Помимо причёски имидж Хантера тоже разительно отличался от прежнего: на шее красовался кожаный чокер с металлическими шипами, такой же браслет на руке, вся одежда была тоже чёрной и мешковатой, а на ногах кеды, которые были уже далеко не первой свежести, когда ещё они с Джинни встречались, а сейчас уже и вовсе дышали на ладан.

Хантер презрительно хмыкнул, смерив Джинни и Маркуса брезгливым взглядом, а после того, как с него взяли пример ещё несколько учеников, которых Джинни никогда в глаза не видела, сомнений больше не осталось: конечно же вся школа знала про их роман с Маркусом. Когда спустя неделю после исчезновения Джинни Джорджия пришла в школу за справкой о приостановлении учёбы на неопределенный срок, тотчас же поползли слухи, что Джинни не вынесла позора, оказавшись в центре любовного треугольника, и покинула школу Уэллсберри, возможно, перейдя на домашнее обучение. Тогда ещё никто не знал, что Джинни больше нет в городе, многие не знали этого до сих пор, напрочь не замечая отсутствия знакомого лица на городских мероприятиях, словно девушки больше не существовало.

— Ты хочешь что-то сказать, придурок? — бесцеремонно бросил Маркус аутсайдерской версии Хантера.

— Пошёл ты, — выплюнул он сквозь зубы, резко разворачиваясь, устремившись быстрым шагом в конец коридора.

Джинни почувствовала, как что-то болезненно сжалось в груди от того, во что превратился милый, правильный, добрый мальчик Хантер. И что-то ей подсказывало, что он стал таким из-за разрыва с ней и её внезапного исчезновения. Но это были лишь догадки.

Джинни подняла взгляд на Маркуса. Они остались вдвоём в пустом школьном коридоре. «Вот, значит, как это должно было случиться» — подумала она, усмехаясь про себя своим нелепым фантазиям и страхам, которые мучили её последние несколько дней.

Взгляд Маркуса был непроницаем. Он не выражал ровным счетом ничего. Это пугало и настораживало Джинни, но все эти чувства меркли перед одной насущной мыслью: как же он красив! И совсем не изменился. Джинни боролась с желанием дотронуться кончиками пальцев до его выпирающих острых скул, коснуться мягких губ. Нет, его образ в её голове на протяжении этих долгих месяцев и близко не совпадал с реальностью. Как бы она ни идеализировала Маркуса, пытаясь из памяти по крупицам воссоздать хотя бы очертания его прекрасного лица, — всё было тщетно. Его реальная красота не шла ни в какое сравнение со скудным воображением Джинни.

Они смотрели друг на друга, наверное, несколько минут, не смея проронить ни слова. Наконец, Маркус принял решение нарушить тишину первым:

— Почему ты так поступила со мной? — тихо произнёс он, слегка склонив голову на бок. Его взгляд утратил былое равнодушие, едва заметно сведённые брови и небольшая морщинка между ними выдавали тщательно скрываемые эмоции.