Добро пожаловать на дно!

Наташка выбрала место недалеко от воды, расстелила широкое махровое полотенце и, раскрыв книгу, легла спиной к противоположному берегу. Данила стал доставать банку сметаны. Пришлось охладить его пыл:

— Со сметаной погоди, она должна сначала хоть немного под солнцем полежать, провялиться!

— А не опоздаем, конкурентов много на том берегу!

Я его успокоил.

— Какие это конкуренты? Один с нечесаной бородой, второй с сердечной раной, зато ты со сметаной. Не торопись, пусть они первые вылезут. Фитиль сказал же, что с Наташки не убудет.

Наташке не читалось. Она удивленно покрутила головой, не увидев нас на обычном месте. Вместо Данилы ее приветствовала коза. Мы знали, что теперь девушка под наблюдением из трех различных точек, а наша самая удобная. Из нашего окопа обзор был как из директорской ложи в театре. Тихо мы сидели. Противоположный берег тоже безмолвствовал. Казалось, что, кроме козы с козленком, на берегу никого нет.

Бросив искоса на противоположный берег равнодушный взгляд, Наташка сняла розовый бюстгальтер и снова прилегла на полотенце.

— Чего она тянет? — недоумевал Данила.

— Нас ждет! — поддел я его. — Стриптиз предполагает наличие зрителей.

В тишине прошло минуты две. Вдруг коза Машка тревожно подняла голову. Животное чувствует изменения в окружающей среде. Что-то ей не понравилось на берегу. Она перестала жевать траву и медленно отошла от воды.

Наташка сегодня тоже была какая-то не такая. Может быть, засомневалась в искренности Фитиля. Разочарованный таким развитием событий, я передал бинокль Даниле.

— На, смотри!

А сам бросил взгляд в сторону коттеджного поселка. На смотровой площадке одного из домов заиграли солнечные блики. Так бывает, когда издалека смотрят в подзорную трубу или в бинокль. Я усмехнулся. Ха-ха! Неужели за Наташкой наблюдают еще из одного места? Это сколько же глаз может привлечь красивое женское тело?

— Мы не одни. Еще есть любители клубнички, — толкнул я под руку Данилу.

— Где?

— Да вон, на смотровой площадке. Со всеми удобствами устроились, пивко потягивают и кайф ловят. Между прочим, в подзорную трубу смотрят.

В плетеных креслах действительно сидели два взрослых мужчины. Одного я узнал, это был Хват-Барыга. Скользкий тип, в доперестроечное время торгаш, а сейчас, когда бывшим спекулянтам наступила лафа, он считался респектабельным бизнесменом. Второй, широкий в плечах, имел квадратный подбородок и массивную челюсть.

Вот эти привилегированные зрители и стали основной причиной наших с Данилой бед. Они отвлекли все наше внимание. Смотрят себе и пусть смотрят. Через минуту мы с Данилой потеряли бы к ним интерес, если бы не одно странное обстоятельство.

Фитиль, до этого круживший на гидроцикле на другом конце озера, подплыл к причалу именно того дома, с которого рассматривали Наташку. Он поднялся к ним наверх. Все это хорошо было видно в бинокль. Хват-Барыга взял в руки черный «дипломат» и, прежде чем передать его Фитилю, раскрыл и продемонстрировал его содержимое. Из «дипломата» была извлечена, а затем брошена обратно пачка денег.

— К Наташке Фитиля посылают! — присвистнул Данила.

— Зачем?

— Потом расскажу!

Я догадался, что речь идет о местной бизнесмено-бандитской среде. Нувориши из коттеджного поселка отлично знали друг друга еще по старым временам. В те недалекие еще годы, названные застойными, в обществе появилась прослойка людей, ничего не производящая, ни за что не отвечающая, но абсолютно все контролирующая, — номенклатура. Государственные паразиты — называл их мой дед. А рядом с этим привилегированным слоем в постоянном броуновском движении находился другой, состоящий из цеховиков, валютчиков, спекулянтов и завскладами. После перестройки социалистического хозяйства на капиталистический лад эти два слоя слились в один и образовался новый класс, буржуа-нуворишей. Теперь они могли сидеть на смотровых площадках своих особняков, важно потягивать пивко или виски, а за них теперь уже на законных основаниях черновую работу должны были выполнять всякие там Фитили и масса работного, нанятого люда.

— Купили Фитиля с потрохами! — подытожил свой рассказ Данила. — Он посредник между ними и Наташкой! Что-то у них не сварилось с нею. Мириться хотят. А может быть, даже приз ей отдадут.

Ничего я пока не понял из намеков моего дружка. Я продолжал наблюдать за Фитилем. Он пошел обратно! Когда Фитиль дошел почти до самого берега, по пути ему попалась гусиная стая. Вдруг один гусь, смешно переваливаясь с ноги на ногу, засеменил рядом с ним. Я ничего понять не мог.

— Он что, прирученный?

Данила усмехнулся и стал объяснять:

— У Фитиля указка раздвижная в руках!

— Ну?

— Палки гну! На конце у нее петля из лески.

— Да ты что?

— Вот тебе и что! Видишь, гусь за Фитилем бежит, распушивши крылья. Значит, этот гад уже накинул ему на шею петлю. Сейчас до гидроцикла дойдет и повезет гуся кататься.

— Изобретатель хренов!