Добро пожаловать в Детройт (СИ)

Файдз видел много разных людей на своем веку. И тогда, глядя на детектива, подумал, что ему на самом деле насрать на бомбу и на все сопутствующие риски. Этот, в общем-то, неплохой мужик действительно интересовался только одним – вышибанием мозгов Генри Смитсону. После того, как рокер утром порылся в оставленных на столе документах, он только укрепился в сложившемся мнении, ну и, что таить, полностью поддержал. Но это все подводило к одной простой мысли - всякий, кто будет участвовать в этом деле, может стать для детектива просто инструментом для достижения цели. Инструментом Файдз быть не хотел, только равнозначным партнером, однако ему-то на Смитсона было наплевать. А бомба... Это вчера казалось, что это – проблема. А сегодня рокер думал о том, сколько таких неизвестных и опасных штук каждый год въезжает и выезжает из этого города? С другой стороны, обдумывая то то, что вчера случилось в клубе, он понимал, что это не вписывается даже в Детройтские рамки нормальности. И, самое неприятное, что всё это тоже было как-то связано с гнусными делишками Смитсона, этого русского, чьих людей они вчера положили и тех упырей, которые явились на банкет последними.

«И самым краешком в этом всем замешан Бес, который эту чертовую бомбу перевозил. Интересно, найдут ли детектив и кочевница что-то интересное на складе? И как бы мне об этом узнать так, ненавязчиво? Хм...»

Толкнув приоткрытую дверь, Файдз оглядел через порог нервно перекладывающего свои тряпки мотылка и шумно вздохнул.

— Пакуй свои манатки, поехали осматривать твой новый дом и новое рабочее место. Ты за эту дыру вперед заплатил?

Паренек начал шустрее шевелить своими худыми лапками, скидывая шмотки в кучу, потом, вытащив из под кровати какую-то сумку, начал запихивать их туда.

— Да, за неделю, — наконец отозвался мотылек, оглядывая комнату и схватился за какие-то подозрительного вида непрозрачные пакетики.

— Долго тебе еще?

— Нет-нет, я уже почти собрался, вот еще чуточку, — парнишка заметался между кроватью и заваленной каким-то барахлом тумбочкой, и в итоге, сгреб все с нее и ссыпал в сумку, с видом победителя вжикнув застежкой. — Все! А куда мы идем?

— Вниз, — скептически оглядев прижимающего к себе сумку Кагэма ответил рокер и, тяжело развернувшись в проходе, снова пошел к лестнице в конце коридора, даже не оглядываясь, идет ли следом за ним мотылек.

— Он съезжает, возвращай оплату за остаток недели, — без всяких предисловий, оперевшись локтем на узкую, неудобную полку перед пластиковым окном с дыркой по центру, сообщил Файдз.

— Его проблемы, — мужик по ту сторону даже головы не поднял от коммуникатора в руках. — Хочет уебывать, пусть уебывает. Оплата не возвращается.

«Что-то я не помню таких правил у других клоповников, которые ходят под Ламберто.»

— Малой, сколько ты заплатил? — тихо, через плечо поинтересовался у спустившегося Кагэма рокер.

— Двести восемьдесят, за семь дней.

Чуть отойдя от владельца отеля, Файдз, вытащив коммункатор, набрал Ламберто. Знакомая до оскомины мелодия прервалась буквально на втором такте, и бандитос, закончив обращенную к кому-то весьма многообещающую реплику, рявкнул в конце в трубку:

— Что на этот раз?

— Сущие мелочи, дружище. Твои отели не возвращают оплату, если оплатил на неделю вперед, а прожил только сутки?

— Кто такой наглый? — не сбавляя оборотов прорычал Ламберто.

— Ледвон-стрит семнадцать, двести восемьдесят за неделю.

— Двести сколько!? Да я ему яйца в глотку запихаю! А ну дай этого... Нет, я ему сейчас сам позвоню.

Звонок оборвался лишь для того, чтобы в этот же миг комм в руках владельца гостиницы истошно заорал. Файдз с интересом и удовольствием наблюдал, как лицо мужика моментально покрывается маленькими капельками пота, стоило ему только прижать устройство к уху и вежливо ответить «Слушаю». Что именно он слушал, рокер не знал - пластик между коридором и комнатной владельца мешал услышать детали, но лязгающий голос, общающийся на смеси уличного английского, португальского и испанского, звучал... Весьма недовольно.

Сидящий с коммуникатором у уха за всю беседу сказал только одно «да», ровно перед завершением звонка. После чего трясущимися руками отсчитал ровно двести восемьдесят баксов, и молча протянул их через дырку.

— Забирай, — довольно осклабившийся Файдз махнул рукой на протянутые деньги.

Мотылек взял смятые купюры, пересчитал, недоверчиво покосившись на владельца гостиницы, потом сунул их в нагрудный карман своей цветастой жилетки и уставился на рокера.

«А где простая, человеческая благодарность? Рожу то скорчил... Ладно. Вот за это будешь сам за такси платить, а то нашел себе доброго дядюшку. Фу, нет!» — внезапно проскочивший в голове образ, напрямую связанный с мотыльковостю Кагэма, заставил рокера скривиться, сплюнуть прямо на пол (все равно хуже ему уже не будет) и, махнув рукой переминающемуся с ноги на ногу парню, выйти на улицу.

— Вызывай тачку. Поедем на Клэй-роуд, к бару «Акапулько».