Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов)

Он весь задрожал от этого мягкого, яростного прикосновения, от влажности ее губ и возбуждающего ручейка горячих, трагических слез под подбородком, и в это мгновение понял, что сейчас эта женщина, Берта Зелинка, ему отдастся, станет его женщиной. Вот и его, одинокого человека, находящегося за тысячи миль от родного города, в эту дождливую ночь громадный город вовлекал в свою дикую, карусельную жизнь, отыскал в ней место и для него. Когда он целовал ее, эту женщину, так похожую на Грету Гарбо (имя ее на целое столетие окажется связанным с грезами об истинной страсти, высокой трагедии и непревзойденной красоте), встреченную в холле отеля, где крыс куда больше, чем постояльцев; неподалеку от "Коламбус серкл", среди проституток, мечтающих о смерти или о встрече с представительным поляком в оранжевом пиджаке, остановившимся здесь всего на одну ночь; отеля, где и юный возраст и грех по доступным ценам,-- когда он целовал ее, ему вдруг показалось, что здесь так уютно, кто-то о нем заботится, кому-то он небезразличен... Город подарил ему эту невероятную красотку -- гибкую, как кошка, отчаянную врунью, любительницу виски; с великолепными ногами, которыми можно гордиться, и большими черными глазами, рождающими шторм в штиле сердца; за плечами давнишние, весьма сомнительные победы, и сейчас она горько рыдает за тонкой, покоробившейся, в трещинах дверью из-за того, что однажды, в тридцать шестом году, какой-то лысый толстяк из профсоюза станкостроителей воткнул ей в пупок оливку.

Эндерс обхватил ладонями прелестную голову Берты Зелинка и напряженно вглядывался в ее скуластое, пьяное, прекрасное лицо, обильно смоченное пролитыми слезами. Она томно и печально глядела на него из-под полуприкрытых, классической формы век, рот полуоткрылся от охватившей ее страсти, и это обещало дивное наслаждение; плохие, испорченные зубы виднелись за полными, длинными, прекрасными губами, способными разбить не одно сердце. Он целовал ее, чувствуя глубоко внутри себя, что вот так, по-своему, в эту дождливую ночь город протянул ему, приветствуя, руку и позвал своим, свойственным только ему, ироничным, развязным голосом: "Добро пожаловать, гражданин!"

Мысленно выражая городу свою благодарность за это, он, возбужденный до предела, с трясущимися руками, опустился перед ней на колени и неуверенными движениями стащил разбитые, ношенные, может, уже целый год, разбухшие от уличного дождя туфли с ее красивых, длинных, стройных ног.

"СОЗНАНИЕ, НЕ ОТЯГОЩЕННОЕ

ПРЕСТУПЛЕНИЕМ..."

-- За здоровье Чемберлена! --громко произнесла одна из дам в баре, высоко поднимая стаканчик.

В эту минуту Маргарэт Клей с отцом вошли в небольшой, приятный на вид зал, освещенный зажженными свечами, где в солидном, отделанном дубовыми панелями камине весело потрескивал огонь, отбрасывая красноватый свет на поблескивающую посуду и кухонные приборы на столах.

-- Он спас мне моего сына! -- торжественно, так, чтобы ее все слышали, продолжала эта дама, лет около пятидесяти, с явными следами былой красоты.-За здоровье моего друга Невилла Чемберлена!

Еще две дамы и трое мужчин не торопясь пили у стойки бара. Маргарэт с отцом сели за столик.

-- Уж эта Дороти Томпсон! -- воскликнула подружка Невилла Чемберлена.-От нее можно сойти с ума! Видели, что она о нем написала? Эх, будь она сейчас рядом...-- Угрожающе помахала кулаком, и морщинки на ее лице сделались резче и глубже.-- Ни за что больше не буду ее читать -- ни разу! С меня хватит! Знаете, кто она? Красная! Взбесившаяся революционерка! Вот кто она такая.

-- Как здесь мило! -- Отец Маргарэт с довольным видом оглядывался вокруг.-- Какая приятная атмосфера. Ты часто здесь бываешь?

-- Да, мальчишки иногда приглашают меня сюда,-- ответила Маргарэт.-Всего десять миль от нашей школы, и им нравится, что тут всегда горят свечи и пылает огонь в камине; хотя, конечно, дороговато -- за обед надо выложить целых три бакса. Но ребята уверены, что такая обстановка -- горящие свечи, пылающий огонь, особенно огонь,-- главный козырь, чтобы подавить сопротивление любой девушки. Стоит, по их мнению, провести здесь пару часиков -- и дело в шляпе: он может зайти к тебе, и все дела, ты -- его!

-- Маргарэт! -- строго прервал ее мистер Клей, как и подобает в таких ситуациях отцу.-- Что за лексика!

Маргарэт засмеялась и, наклонившись к отцу, ласково потрепала его за руку.

-- Что с тобой, папочка? Это долгие годы, проведенные в клубе Сторка, сделали тебя столь чувствительным?

-- Ты еще недостаточно взрослая, чтобы говорить со мной подобным образом! -- назидательно произнес мистер Клей. Ему не понравилось, во-первых, что дочь назвала его "папочкой", а во-вторых, намек на частые посещения клуба Сторка.-- Двадцатилетняя девушка должна...

К их столику подошел владелец бара -- элегантно одетый, розовощекий, похожий на мальчишку сорокалетний мужчина. Улыбаясь, он покинул свою стойку, где в часы обеда лично отпускал крепкие напитки, стараясь вовсю.

-- Хэлло, мистер Трент! -- поздоровалась Маргарэт.-- Это мой отец. Ему нравится здесь.