Добро пожаловать в Хтонь

– Кто есть писатель, что не пишет? Он как слепец, не знающий, куда идти. Руками на ощупь ищет выход, мечется. Утерянная мысль отголосками еще блуждает по разуму. Он пытается ухватиться за нее, броситься по следу, но увы, в этой погоне не всегда стоит ждать успеха. Но если в его глазах появляется свет, Лёва, да не просто свет, а пылающий огонь, что придает ему такого пару, закачаешься, ручку больше не остановить, пока она не поставит точку. Когда портал в поток открыт, жизнь приобретает иной вкус, даже брокколи начинают отдавать чем-то непостижимым… Но сколько искать нужную дверь? Одни ищут годами и не находят, другие скачут от двери к двери. Кто-то остается в коридоре навсегда. Во тьме! Так и не обретя огня. Последних жаль, ибо, познав магию однажды, лишиться ее – боль, что может убить. Сегодня я нашел свою дверь.

– Ну-ка дыхни! Я с тобой синим никуда не поеду.

– Да не пил я.

– Точно?

– Еще как точно!

– Атмосфера путешествия, Лёва! Атмосфера!

– Какая атмосфера? Мы с района даже не выехали еще!

– Люди не понимают того, что есть вещи, на которые стоит смотреть с разных сторон.

– Тормози, Сократ, вон палкой тебе машут!

– Давай уедем, типа не видели!

– Ага, а потом с мигалками будут догонять. Тормози! У нас все нормально.

– Как знаешь!

«Девятка» со скрипом остановилась недалече от двух милицейских мотоциклеток.

Я полез за сумкой с документами на заднем сидении, в окно уже стучал чуткий дорожный шериф. Да-да! Права. СТС. Страховка. Знаю-знаю! Не молоти! Ищу я, ищу…

Окно открылось с жутким скрипом.

– Здравствуйте!

– Документы! – сунув свою физиономию в щель открытого окна, загорланил страж правопорядка. Нос его пытался уловить алкогольные ароматы, отчего тот активно сдувал и раздувал ноздри.

– Пожалуйста-пожалуйста!

– Пили? – Он забрал документы.

– Я?

– Вы!

– Нет.

– Очки подымите!

– Пожалуйста! – я представил свои уставшие глаза для обследования.

– Точно? Может все-таки пили? – Он разглядывал документы, затем меня, затем снова документы и уже готов был отпустить нас, как подрулил его коллега, явно чем-то недовольный, сие было написано у него на лице. Судя по соответствию возраста и капитанского звания, налицо самоубийство карьерных амбиций, что вылилось в негодование на весь белый свет.

– А чего в очках, когда солнца на улице нет?

– Так не запрещено ж! – я сделал виновато-молящее лицо, но товарищ капитан принял мое непокаяние как личную обиду.

– Очки поднимите!

– Снова?

– Будете подымать сколько требуется! – рявкнул на меня дорожный служитель Фемиды.

Я поднял.

– Что с глазами?

– Я не офтальмолог.

– Что?

– Не офтальмолог, говорю! – громче повторил я.

– В смысле?

– Ну как я себе диагноз поставлю, если я – не врач.

Даже если ты выбился в люди и прокачал свой интеллект, тебе придется каждый раз спускаться до масс в своих выражениях. Бравируя умными словечками, ты скорее вызовешь смех либо подозрение в высокомерии, а такое пролетарии не любят, могут и по морде дать, по твоей зажравшейся морде, а со служителями правопорядка вообще шутки плохи, но меня уже было не остановить.

– Дерзить, значит, вздумали?

– Я?

– Вы!

– Отнюдь…

– Что?

– Отню-ю-ю-юдь! – громче повторил я.

– Вы что тут, голос на меня повышать вздумали?

– Я думал, вы – глуховат! Извините!

– Кто глуховат?

– Вы глуховат!

– Почему глуховат?

– Ну я вам говорю, а вы мне «что» да «что». Думал, не слышите. Вот и говорю громче. Забота, так сказать, о ближнем своем.

– Я не глуховат.

– Хорошо ж, когда так! – я сбавил громкость до нормальной.

– Запрещенное что-то везете?

– Кем?

У шерифа начал подергиваться глаз.

– Государством! – ответил он мне, явно сдерживаясь.

– Каким?

– Российской Федерацией.

– Спасибо.

– За что? – полицейский явно нервничал.

– За пояснение.

– Так! Выйдите из машины. И вы! – капитан ткнул пальцем в Лёвчика.

– Виталя, давай уж завязывай. Мне-то это все за что?

– Зачем? – не унимался я.

– Осмотр на предмет запрещенных веществ, колюще-режущего и огнестрельного оружия.

«Начало-о-о-о-сь! – подумал я. – Виталя, вот кто тебя за язык тянул».

– Выйдите из машины!

– Блин!

– Что?

– Говорю, спасибо! – громче повторил я.

– Вытащите все из карманов, я сверху посмотрю.

– Понятые будут? Акт?

– Это осмотр, а не досмотр! Ведется видеофиксация. – Он указал на камеру, висящую на брюхе.

– А акт?

– Какой акт?

– Осмотра!

– Будет вам акт, когда найду что-то запрещенное.

– Кем?

– Государством… вы мне тут ваньку не валяйте.

– А если не найдете? Компенсация будет за моральный вред?

– Какой еще вред?

– Моральный, говорю ж.

– То есть?

– Меня всегда потряхивает, когда вожу беседы с вами…

– А чего ж потряхивает, коль ничего при вас нету? – Он внимательно посмотрел в мои глаза. – Или все же есть?

– Да нет вроде…

– Приступим!

Со всей пролетарской ненавистью осмотрщик похлопал по моим карманам и даже наклонился к носкам. Мне стало почему-то весело. Я улыбался во все щеки. Товарища капитана злило сие еще больше. Второй страж дорог лениво досмотрел Лёвчика, они закурили, молча наблюдая за процессом…