Добро пожаловать в мир, Малышка!

— Здравствуйте, мисс Нордстром. Я доктор Диггерс. — Она улыбнулась. — Джерри не предупредил, что я большая чернокожая женщина в инвалидном кресле?

— Нет.

— Ясно. Он вообще немногословен. — Она подтолкнула к Дене тарелку со сладостями.

— Да, я заметила, — сказала Дена. — Нет, благодарю.

— Для вас это проблема?

— Что, простите?

— Как вы относитесь к тому, что я чернокожая?

Дена, вообще-то умевшая врать не моргнув глазом, была поймана врасплох.

— Я удивлена, только и всего. По телефону ваш голос был не похож на голос чернокожей. — Она сообразила, что хуже ответа не придумаешь, но было уже поздно. — Как я к этому отношусь? Да мне совершенно все равно. Это мне стоило бы волноваться, я же пациент, а не вы. Вас не беспокоит, что я белая? Если да, так и скажите, и я с радостью уйду.

Доктор Диггерс открывала обязательную, судя по виду, тетрадку и не ответила.

— Слушайте, — сказала Дена, — если это какая-то проверка, то мне все равно, какого вы цвета, но вы должны знать, что я здесь не по своей воле и желанию. Просто я обещала своему врачу посещать психотерапевта.

— Ясно.

— Я просто хочу с самого начала быть честной.

— Это очень хорошо, — сказала Диггерс. — Кстати, это не проверка, но вы ее прошли.

— А если людям не нравится, что вы чернокожая, они вам скажут?

— Нет, конечно, впрямую нет, но по их ответу я пойму.

— Значит, это все-таки проверка!

Доктор Диггерс рассмеялась:

— Да, очевидно, вы правы, в каком-то смысле это тест. Садитесь.

— А сладости тоже проверка?

— Вы меня раскусили.

Наконец Дена села.

— У меня есть записи Джерри, но, если не возражаете, я хотела бы задать несколько основных вопросов. И кстати, я видела вас по телевизору и считаю, что вы прекрасный профессионал.

— Правда? Спасибо. — Это Дене понравилось.

— Итак, Джерри упомянул, что у вас некий биологический эффект от стресса.

— Что?

— Проблемы с желудком.

— Да, я пыталась объяснить ему, что это из-за работы, но, боюсь, он не понял. Он понятия не имеет, что такое телевидение.

— Ясно. А доктор Холлинг — ваш врач?

Дена кивнула и оглядела кабинет. Это была уютная комната со светло-бежевым ковром и окном во всю стену. Она обрадовалась, увидев, что стена увешана дипломами.

— Как давно у вас физические проблемы?

— С желудком?

— Да. Или другие.

— Давно. Лет с пятнадцати или шестнадцати. Вы же не будете подвергать меня гипнозу, правда?

— Сегодня не буду.

— Хорошо, а то я немного нервничаю по этому поводу.

— Итак, мисс Нордстром, расскажите мне немного о вашей истории.

— Ну, я начала работать в частной телекомпании в Далласе, когда…

Доктор Диггерс остановила ее:

— Нет, я имела в виду вашу семейную историю. Расскажите о родителях.

— А-а… — Дена вздохнула. — Папа убит на войне… а мама умерла.

— Сколько вам было, когда умерла мама?

— Четырнадцать или пятнадцать. Трудно вспомнить.

— Трудно вспоминать ее смерть или сколько вам было?

— И то и другое. Она долго болела, а я училась в пансионе.

— Ясно. И что это было?

— Академия Священного сердца, католическая школа-пансион.

— Нет, я про ее болезнь.

— А-а. Туберкулез.

— Ясно. — Внезапно доктор Диггерс вспомнила кое-что из записей Джерри. — А разве кого-то из вашей семьи не сбила машина?

— Да, маму, по дороге в больницу. Маму сбила машина. Точнее, машина врезалась в ее автобус. Короче говоря, причина, по которой я здесь, это ужасная бессонница. Не могли бы вы…

— У вас остались родственники?

— Двое или трое, очень дальних. Со стороны отца. Какая-то далекая кузина и тетя вроде, но я редко с ними вижусь.

— А со стороны матери?

Дена перегнулась через стол и заглянула в тетрадку:

— Вы все это записываете, чтобы, если я окончательно сойду с ума, вы могли им позвонить?

Доктор Диггерс рассмеялась.

— Нет, это я просто для себя пометки делаю. А со стороны матери?

— Нет.

— Нет? — Доктор Диггерс подняла на нее глаза.

— Нет. Все умерли.

— Ясно. — И врач сделала запись: «Пациентка волнуется, дергает ногой».

Вечером, когда Элизабет Диггерс закончила обедать и поставила посуду в раковину, чтобы домработница утром ее вымыла, зазвонил телефон. Она подъехала к стене, где висел аппарат.

— А я все думаю, сколько ты выдержишь.

— Ну как, видела сегодня мою девочку?

— О да.

— Ну?

Она помолчала.

— Бог мой, сынок, ты то ли самый храбрый мужчина на свете, то ли самый глупый.

Он хмыкнул.

— Ты уверен, что тебе надо все это выслушивать?

— Нет, но ничего не могу поделать, я совершенно без ума от этой женщины и не могу рассуждать здраво.

— Я буду очень стараться ей помочь, Джерри, сам знаешь, но сейчас я даже не уверена, что она вообще вернется.

— Правда, она самое прекрасное создание на свете?

— Да, женщина красивая, но…

— И умная.

— О да, и умная. Следующим твоим вопросом будет — во что она была одета.

— Во что она была одета?

— Не помню.

— Не верю, помнишь. Тебе просто нравится меня терзать. А скажи, правда, она классическая красавица?

— Да, Джерри, она затмевает красой луну и звезды. Эта девушка имеет какое-то представление о том, как ты к ней относишься?

— Нет. В смысле, вряд ли. И сейчас явно не время ей об этом сообщать. У нее своих проблем хватает.