Добро пожаловать в мир, Малышка!

Доктор Дебейки указал на лист бумаги, который она держала в руке:

— Это ее расписание?

— Да.

Доктор Дебейки надел очки и принялся изучать листок. Джонни сказала:

— Видите, сколько городов еще нужно посетить.

— О да, вижу.

— Им необходимо знать, когда она поправится. И как можно скорее.

— Угу. Так кому, говорите, нужна эта информация?

— Моему начальнику. Он, конечно, очень огорчен, но надеется, что она сможет…

— Как, говорите, его зовут?

— Мистер Брил, Энди Брил.

— У вас есть телефон, по которому его можно застать?

— Да.

— Хорошо, мисс Хартман. Я свяжусь с этим джентльменом.

— Огромное вам спасибо, это было бы прекрасно. Он меня совсем замучил. Я объясняла, что ничего не могу сделать.

— Вот именно, не можете. Так что идите и отдыхайте.

Дебейки, высокий сухощавый мужчина, спустился в холл, сунул руку в карман своего белого пальто, вынул несколько миндальных орешков и сжевал. Остановился поговорить с интерном, проверил еще трех пациентов, а потом отправился к себе в кабинет. Отдал своей секретарше Сильвии листок с телефонным номером:

— Свяжи меня, пожалуйста, с этим парнем.

Когда телефон зазвонил, он поднял трубку.

— Мистер Брил, это доктор Дебейки из Хьюстона.

— Прекрасно, спасибо, что позвонили. — Эндрю Брил явно что-то жевал.

— Насколько я понял, вам не терпится получить отчет о состоянии здоровья мисс Нордстром.

— Верно, нам нужно иметь представление, когда она сможет продолжить выступления. У нас по всей стране народ рвет и мечет. Даллас мы уже потеряли, но я подумал, может, она сегодня хоть по телефону интервью даст? Как думаете, у нее есть шанс вернуться к работе во вторник, самое позднее — в среду?

— Позвольте задать вам вопрос, мистер Брил.

— Да?

— Вы что, пытаетесь убить ее? Мисс Хартман показала мне ее расписание. Вы всерьез считаете, что человек может выжить в таком ритме?

— Э-э, вы, кажется, не понимаете. Это планировалось аж за полгода. У нас есть обязательства.

— Нет, мистер Брил, это вы, кажется, не понимаете. У девушки крайняя степень истощения и серьезные проблемы с желудком, вызванные усталостью и стрессом.

— Что вы хотите сказать?

— Я хочу сказать, что она является моей пациенткой и не выйдет из больницы по крайней мере в течение двух недель. На работу можете ее ждать через месяц, не раньше. Желаете, чтобы я выслал вам ответ в письменном виде? Буду рад это сделать. И если она начнет работать раньше и если в результате ее здоровье каким-то образом пострадает, я подготовлю все документы, свидетельствующие о том, что ваша телекомпания была об этом предупреждена заранее.

— Предупреждена? Вы хоть представляете, во сколько нам обойдется отменить это турне? Мы не можем просто…

Дебейки прервал его:

— Если появятся вопросы, прошу, звоните ко мне в кабинет в любое — слышите? — в любое время.

С красным от гнева лицом Брил шваркнул трубку на рычаг и заорал помощнику, который ждал ответа, успеет ли Дена на утренний рейс:

— Этот сукин сын сказал, что продержит ее там две недели. Кем он себя возомнил?

Тридцать минут спустя на экстренном сборе юристов телекомпании Брил был проинформирован о том, что доктор Дебейки возомнил себя именно тем, кем он и является, — одним из самых влиятельных и уважаемых врачей в мире. Они знали, что откупиться от него не выйдет, а пойти ему наперекор боялись, по крайней мере, в открытую.

Смерть сверчка

Элмвуд-Спрингс, штат Миссури

8 февраля 1976

Когда Мак и Норма Уоррен вернулись из церкви, вовсю надрывался телефон. Норма, даже не сняв с плеча сумку, схватила трубку.

— Миссис Мак Уоррен?

— Да.

— Миссис Уоррен, меня зовут Джонни Хартман, я работаю в новостной телекомпании, занимаюсь связями с общественностью и звоню, чтобы сообщить вам, что ваша родственница, Дена Нордстром, попала в больницу.

Норма, не дав ей закончить, прикрыла рукой трубку и закричала на мужа:

— Мааак, я говорила тебе: не убивай сверчка! Малышка в больнице! — И вернулась к разговору: — Ох, господи… что с ней?

— Миссис Уоррен, не хочу вас тревожить, но…

— Только не говорите, что произошел несчастный случай. Не говорите, что ее ранило, я не вынесу. Я сейчас рухну. Минутку, вам придется разговаривать с моим мужем.

Она кинула Маку трубку, будто она была раскаленной. И запричитала:

— Если она умерла, не говори мне, я не вынесу. Я так и знала, я предчувствовала что-нибудь в этом роде.

— Норма, замолчи. Алло, это ее муж. Что случилось?

— Мистер Уоррен, это Джонни Хартман. Я не хотела вас беспокоить, я хотела только сообщить, что Дена в больнице, но с ней все в порядке, на тот случай, если вы что-то услышите из новостей. Я с ней здесь, в Хьюстоне, штат Техас, в Медицинском центре, доктор Дебейки только что осмотрел ее и сказал, что у нее довольно тяжелый приступ гастроэнтерита.

Мак кивнул:

— Понял. Угроза для жизни есть?

Норма опять взвыла:

— Только не говори, что она умирает!

— Никакой, мистер Уоррен. Насколько я понимаю, у нее просто сильно болит живот. Врач считает, что ей нужен только покой.

— Понял.

— Если она умерла… — Норма воздела руки к небесам, — я не хочу об этом слышать!

Мак сказал: