Добро пожаловать в Москву, детка!

Катька сидела в офисе и думала, куда ей перевезти вещи. То что они будут у Веры весь отпуск Катьку напрягало, да и Вера бы недовольно порыкивала. У Ленки комната была очень маленькая, и Катька своим барахлом загородила бы ей все ходы и выходы. Девушка решила написать своему, правда, уже не раз отфутболенному, Кириллу с просьбой разметить свои вещи у него. Кирилл молчал, а спустя час вдруг написал целое эссе в «Вотсапе», что он, конечно, не против, но у него будет жить муж сестры, который приезжает в Москву на курсы доучиваться. «Фу! Блядь! Аж тошно! Лучше бы он не придумывал всей этой ахинеи! Что за мужичье, даже отказать и то толком не могут». Через две недели непробиваемый Кирилл опять закинул удочку, чтобы потрахаться. Катька сухо ответила: «Не хочу». — «Почему?» — «Да потому что ты жирный эгоист и не помог мне в трудной ситуации! Вот именно поэтому!» — естественно, только подумала Катька. Оставался офис, точнее кабинет переговоров, где Катька или Игорь Анатольевич иногда проводили встречи. Катька прикинула, что три, а возможно и четыре пакета она впихнет в шкаф, еще три наверх, остается только чемодан, доска и торшер. «Ну ничего, постоят там тихонечко, встреч же никаких не будет… Блин, может, конечно, Анатоличу взбредет с кем-то провести переговоры в июле… в Москве…» И здесь Катька представила, как Игорь Анатольевич с важными партнерами, с неважными он не встречался, входит в переговорную. Взору директора открывается: уютненько разместившийся торшер из Икеи, развеселая, с дельфинчиками, гладильная доска, пузатый чемодан, спустя пару минут дверь шкафа со скрипом приоткрывается и мягким колобочком тихо падает серый мусорный пакет со шмотьем. Игорь Анатольевич, следуя далее по кабинету, так по-отечески, собирает трусиля, развешенные сушиться на кожаных креслах, затем возвращается к шкафу и легонько, с абсолютным покер-фейсом, подкидывает мешок обратно в шкаф.

— Коллеги, проходите. Будьте как дома.

Катька спустилась на землю. «Сказать ему сразу, что мои вещи постоят там немного? О! Нет! Он же меня потом заподъебывает! Еще год будет помнить об этом и говорить, что я его не слушаю и мужика у меня поэтому нет и вот совсем скатилась, теперь и жить негде! Сто процентов, так и будет! Нет, говорить не буду, если узнает, то потом как-нибудь выкручусь, отшучусь».

Катьку перевозил Павел, «огонь мужчина», как часто Катька его называла. Павел работал бригадиром в их компании уже третий год, ответственный, честный, исполнительный, четкий, держащий слово, всегда готовый пойти на встречу, с ним было приятно работать и как с коллегой и особенно как с человеком. Павел быстро загрузил Катькины вещи в минивен, не дав даже ей оглянуться. «Откуда столько чистой энергии и физически ощущаемого достоинства в этом немного не логичном высоком, худом, рыжем, да еще с веснушками человеке? — задумывалась, восхищаясь мужчиной Катька. — Вот с ним даже сидеть приятно, с ним очень хорошо и спокойно».

Павел довез Катьку до офиса, так же быстро перетащил все вещи в переговорную и, улыбаясь, как радуга, простился. Наконец-то, Катька осталась в своем шмоточном, пусть даже пакетированном раю один на один. Все эти дни начиная со дня проживания с орловским рысаком, след которого простыл, Катька носила поочередно только два платья и меняла пару комплектов белья, к тому же подходил к концу ее дорожный косметический набор миниатюр. Умудрившись, как и задумала, впихнуть четыре пакета в шкаф, девушка еще развесила на вешалках одежду, а на верхней полочке разместила шампуни, маски, крема, укладочные средства, чтобы каждый раз не искать их в пакетах. Катька с облегчением переоделась, пополнила запасы косметики, покидав бутылочки и баночки в сумку и вновь отправилась спать в свой уютный «Friend's house» на Петровке, с Кремлем, Большим театром и Моникой Белуччи в «Шанель».