Добро пожаловать в обезьянник

Двумя часами позже я сам был на три четверти умерщвлен в соседней каталке. Я нагнал Карлу Фэй примерно за полторы сотни метров от конца голубого туннеля, как раз у самых райских врат. Поскольку она едва переставляла ноги, я поспешил заверить ее в том, что никакого Ада нет, поэтому безрадостная перспектива туда попасть не ожидает ни ее, ни кого бы то ни было еще. Она ответила, что это еще хуже, чем она могла предположить. Она бы с радостью отправилась в адские миры, если бы только могла прихватить с собой губернатора штата Техас. «Он ведь тоже убийца, – пояснила Карла Фэй. – Как минимум, он убил меня».

На этом ваш корреспондент в Загробной жизни заканчивает свой репортаж. С вами были Курт Воннегут и доктор Джек Кеворкян, обеспечивающий безопасность моих путешествий в чертоги смерти и обратно. Только что нас с Джеком попросили освободить помещение, которое нужно подготовить для очередной казни. Так что, от имени нас обоих, пока-пока.

* * *

К СОЖАЛЕНИЮ, НЕДАВНИЕ ПРОБЛЕМЫ Джека Кеворкяна с законом в Мичигане, связанные с тем, что его, чего уж кривить душой, обвинили в убийстве первой степени, вынудили нас сделать перерыв – будем надеяться, временный – в наших экспериментах. Поэтому, дабы заполнить чем-то эфирное время, за которое мне платит Общественная радиостанция Нью-Йорка, я провел интервью с человеком, который, слава Всевышнему, все еще жив.

Это писатель-фантаст Килгор Траут. Я спросил его, что он думает о недавних событиях в Косово, Сербия. Его ответ я записал на магнитофон, но, так как верхняя челюсть собеседника постоянно выпадала, издавая чавкающие звуки, запись получилась неразборчивой. Так что я лучше просто перескажу его слова.

Итак:

НАТО следовало бы вести себя совсем по-другому и удержаться от соблазна устроить на телевидении развлекательное шоу, по количеству взорванных мостов, полицейских участков, промышленных предприятий и т. д. соперничающее с фильмами-катастрофами. Однако этот соблазн оказался для НАТО непреодолимым. Инфраструктуру сербской тирании необходимо было сохранить, хотя бы с целью поддержания правопорядка и спокойствия, которые теперь нужно восстанавливать. Каждый город, вне зависимости от его размера, является мировым достоянием, и в НАТО должны понимать, что делать город непригодным для жизни – значит, образно выражаясь, рубить сук, на котором сидишь. Но таковы правила шоу-бизнеса!

Паранойя, сопровождающаяся навязчивым желанием убивать, и шизофрения этнических чисток, как и любое стихийное бедствие, незамедлительно приводят к самым плачевным результатам, подобно цунами, землетрясению или извержению вулкана, – вчера в Руанде, сегодня в Косово, и кто знает, где эта зараза проявит себя завтра. Эта болезнь имеет давнюю историю. Вспомним уничтожение европейцами коренных жителей Западного полушария, Австралии и Тасмании, истребление и выселение армян турками и, конечно, холокост, проявлявший себя в вялотекущей форме с 1933 по 1945 год. Тасманский геноцид, кстати говоря – так уж исторически сложилось, – единственный из всех мне известных, удавшийся на сто процентов. Ни у одного человека среди всех живущих сейчас на земле нет предка, который был бы коренным тасманцем!

Аналогично тому, как мы имеем сегодня дело с новой разновидностью туберкулезной палочки, мы сталкиваемся и с новым штаммом бактерий этнических чисток, применительно к которому традиционные методы лечения, известные в прошлом, выглядят жалкими и даже абсурдными. Сегодня в каждом подобном случае мы вынуждены констатировать, что уже слишком поздно. К тому времени, как об этом впервые упомянут в вечерних новостях, практически все жертвы уже или мертвы, или лишены крова.

Все, что остается делать сегодня здравомыслящим людям в отношении болезни этнических чисток, которые каждый раз оказываются fait accompli[78], – это спасать тех, кто выжил. И остерегаться тех, кто скрывается под маской христиан!

С вами был Курт Воннегут.

* * *

МОЯ КАРЬЕРА В ЗАГРОБНОЙ ЖУРНАЛИСТИКЕ, дорогие слушатели, вероятно, сегодня завершится. Не успел я подняться с каталки и прийти в себя, чтобы рассказать вам о своем интервью на небесах с покойным Айзеком Азимовым, как Джека Кеворкяна скрутили и увели отсюда в наручниках, чтобы он мог предстать перед судом в Мичигане по обвинению в убийстве. Какая жестокая ирония! Этот так называемый убийца спасал мне жизнь не один десяток раз! Без Джека эта камера смертников стала бы для меня тем, чем по сути и является, – моргом, а не вторым домом.

Так что, пожалуйста, простите мне мои смешанные чувства: огорчение по поводу несчастья, приключившегося с одним моим другом, Джеком, пока еще живым, и радость за относительное благополучие другого – Айзека Азимова, скончавшегося восемь лет назад от сердечной недостаточности и болезни почек в возрасте семидесяти двух лет.