Добро пожаловать в обезьянник

Билли шмыгнул и перевернул страницу.

— Наверно, все остальные женщины были в восторге, никак не могли насытиться?

— Не-а.

Она сняла с лица одеяло.

— Что значит «не-а»?

— Они все вели себя точно как ты.

От удивления Нэнси села и уставилась на Билли.

— И женщины, которые тебе сегодня помогали?..

— Да?

— Ты с ними так же обошелся?

Он ответил, даже не подняв головы:

— Ну да.

— Тогда почему они не убили тебя, а, наоборот, встали на твою сторону?

— Потому что все поняли, — ответил Билли. И мягко добавил: — Они мне благодарны.

Нэнси встала с койки, подошла к столу, оперлась на его край и наклонилась к Билли.

— Я тебе не благодарна! — прошипела она.

— Скоро будешь.

— Кто или что, позволь узнать, сотворит со мной это чудо?

— Время, — ответил Билли.

Он закрыл книгу и встал. Нэнси подивилась его мощному магнетизму: он вдруг снова стал хозяином положения.

— Нэнси… Через то, что ты пережила сегодня, раньше проходила каждая невеста — даже в семьях с самыми пуританскими нравами. Жених, правда, обходился без помощников, поскольку невеста обычно не хотела его изничтожить, но общий дух события почти ничем не отличался. Эту пижаму надел мой прапрадедушка в свою первую брачную ночь на водопаде Ниагара. Если верить его дневнику, невеста рыдала всю ночь, и ее дважды вырвало. Но со временем она стала большой любительницей плотских утех.

Пришел черед Нэнси отвечать гробовым молчанием. Она поняла, что он хочет сказать, и пришла в ужас при мысли, что сексуальное влечение может расти и расти, как бы отвратителен ни был первый опыт.

— Если ты отважишься подумать об этом, то поймешь: ты злишься, потому что я плохой любовник и на вид больше похож на смешную креветку. Теперь все твои мысли будут о достойном партнере, таком же красивом и статном, как ты. И ты найдешь его, поверь: высокого, сильного и нежного. Движение сорвиголов растет не по дням, а по часам.

— Но… — хотела возразить Нэнси и умолкла. Сквозь иллюминатор она увидела восходящее солнце.

— Что «но»?

— Мир погряз в этом хаосе именно из-за сорвиголов. Ты что, не понимаешь? Люди больше не могут позволить себе секс!

— Что ты, секс всегда можно себе позволить. Вот размножение надо прекращать, это да.

— Зачем тогда придумали законы?

— Это неправильные законы, — сказал Билли. — Если вспомнить историю, то люди, которые больше всего хотели властвовать, создавать законы, насаждать их и рассказывать остальным, как на самом деле всемогущий Господь устроил жизнь на Земле, — эти люди спускали себе и своим друзьям любые преступления. Но естественное влечение простых мужчин и женщин друг к другу отчего-то всегда внушало им ужас.

Почему это так, мне непонятно до сих пор. Хорошо бы кто-нибудь задал этот вопрос — в числе многих других — машинам. Но вот что я знаю наверняка: сегодня ужас и отвращение почти победили. Практически все женщины и мужчины на планете чувствуют себя никчемными уродинами. Единственную красоту мужчина видит в лице убивающей его женщины. Секс — это смерть. Вот оно, короткое и поистине страшное уравнение: секс равно смерть, что и требовалось доказать.

— Теперь ты понимаешь, Нэнси, — продолжал Билли, — что я провел эту ночь и много ей подобных в попытке вернуть хотя бы малую толику чистого удовольствия нашему миру, в котором почти не осталось удовольствий.

Нэнси сидела молча, склонив голову.

— Давай я расскажу тебе, что сделал мой дедушка на рассвете после брачной ночи, — сказал Билли.

— Я не хочу слушать.

— Но в этом нет ничего плохого или грязного. Это… очень нежно.

— Может, потому я и не хочу слушать.

— Он прочел своей жене стихотворение. — Билли взял со стола книгу, раскрыл на нужной странице. — В его дневнике написано, какое именно. Хоть мы с тобой не жених и невеста, да и вряд ли еще когда-нибудь увидимся, я хочу прочесть тебе эти строки, чтобы ты поняла, как я тебя любил.

— Прошу… не надо. Я не выдержу.

— Хорошо, я оставлю книгу здесь — на случай если ты все-таки захочешь его прочесть. Стих начинается так:

Как я тебя люблю? Люблю без меры,
До глубины души, до всех ее высот,
До запредельных чувственных красот,
До недр бытия, до идеальной сферы[1].

Билли поставил на книгу маленький пузырек.

— Еще оставляю тебе эти таблетки. Если принимать по одной в месяц, детей у тебя не будет, но ты по-прежнему останешься сорвиголовой.

С этими словами он ушел. Все ушли, кроме Нэнси.

Она подняла голову и увидела на пузырьке этикетку с надписью: «ДОБРО ПОЖАЛОВАТЬ В ОБЕЗЬЯННИК».

1968