Добро пожаловать в реальный мир

Петь при простуде было с его стороны, конечно, непростительной глупостью – Руперт бы его убил, окажись он сейчас здесь. Однако агента, способного его остановить, рядом не было, да и Эвана это сейчас не особо-то волновало. Это было нечто иное, чем петь полноценный концерт. К тому же, убеждал себя Эван, одна короткая песня – совершенно не то, что оперная ария. А главное, уже столько долгих лет ни одной женщине не удавалось зажечь в нем желание спеть вместе с ней песни The Beatles. И теперь он пел и для Гленис, и для Ферн, и для себя самого, наслаждаясь каждым мгновением. Эвану уже доводилось выступать по разным поводам и перед президентом Бушем, и перед римским папой, и перед британской королевой, но никогда еще это не доставляло ему такого наслаждения и счастья.

Наконец песня закончилась, и он обнял Ферн, крепко прижав к себе.

– Поверить не могу, что ты здесь, – выдохнула Ферн.

– Я тоже, – кивнул он.

Затем они подняли руки и низко поклонились исступленно хлопающей им публике. Если прежде Эван что-то и делал не так, то, возможно, сейчас у него была возможность все исправить. Как говорилось в этой песне, он поверил в день вчерашний – однако теперь возлагал огромные надежды и на завтрашний.

Глава 55

Когда я ухожу из паба вместе с Эваном, Карл отворачивается, однако я успеваю заметить выражение его лица. При виде страданий моего лучшего друга у меня сжимается сердце и возникает даже порыв остаться, но тут Эван берет меня за руку и сквозь толпу увлекает к выходу. Иду я не оглядываясь. Похоже, Господину Кену нынче опять придется как-то управляться без меня.

На улице меня сразу пронизывает холодом, и я жалею, что не подумала прихватить с собой пальто.

Эван поднимает руку, и возле нас останавливается такси.

– Сегодня что, без лимузина? – поддразниваю я спутника.

Он помогает мне сесть в машину.

– Ни за что не поверишь, что я такое сделал, чтобы сюда добраться. Я воспользовался общественным транспортом!

Меня разбирает смех.

– Ух ты! Вот бедняжка!

– Фрэнка я на вечер отпустил, – объясняет Эван. – Не мог же я вдруг взять и выдернуть его из круга семьи!

– Да ты, оказывается, душа-человек!

Эван сообщает водителю свой адрес, и тот устремляется к Доклендсу. Сидя на заднем сиденье такси, мы некоторое время с тоской и вожделением смотрим друг другу в глаза. Потом Эван мягко обхватывает меня рукой и на ухо сообщает:

– У меня ну просто жуткая простуда.

– И ты пришел, значит, заразить меня? – Ну да, лучший способ защиты – нападение. У меня не хватит духу признаться, что, по-моему, это как раз он заразился от моей любимой мамочки. – Какая прелесть! Вот спасибо!

– Сегодня я должен был петь на благотворительном вечере, – говорит Эван, – но выступление пришлось отменить. Врач не разрешил мне выходить на сцену.

Вот теперь мне уже реально не по себе.

Эван между тем берет меня за руку, крепко стискивает пальцами.

– Поначалу я просто лежал, думая о тебе. В конце концов вынужден был подняться и отправиться тебя искать.

– То есть ты слез с одра болезни, дабы меня повидать?

Эван кивает.

– Я хотел услышать, как ты поешь.

Я бросаю на него смущенный взгляд.

– Ты очень хороша на сцене.

– Только не говори, что я могла выиграть в «Минуте славы», не то я тебя убью.

– А еще мне хотелось извиниться, что я так некрасиво сбежал из твоего родительского дома, – продолжает Эван. – С моей стороны это была несусветная грубость, и я хотел бы объяснить, почему так вышло.

– Да ты не обязан мне ничего объяснять…

– Когда я увидел, что твой сын, точно…

Я навостряю уши:

– Нейтан мне не сын.

Эван заметно ободряется.

– Правда?

– Он мне племянник. Сын моего брата.

– Уфф… – С явным облегчением Эван откидывается на спинку сиденья.

Может, он считает, что чайлдфри в моем лице есть куда более предпочтительный для него вариант? При этой мысли меня охватывает возмущение. Хотела бы я знать, что сейчас творится в его голове!

– Я думал, что твой, – говорит Эван и громко чихает.

– Индюк, знаешь ли, тоже думал… – быстро говорю я. Потом все же смягчаюсь: – Я частенько сижу с ним. Настоящая мать от них удрала, когда он был совсем еще крохой. Так что я для него типа вместо матери, а еще любимая тетушка.

Эван в ответ молчит.

– А я решила, что ты боишься от него что-нибудь подцепить.

– Так я и подцепил, – слегка улыбается он.

– Это ты от мамы, – признаюсь ему. – Она, как выяснилось, простыла.

– Так что присоединяйся, – снова берет он мою руку. – Насчет его болезни я действительно думал, но совсем не в том ключе, как тебе показалось.

Я терпеливо жду продолжения, чувствуя, что это дается Эвану не без внутренней борьбы. Наше такси тем временем мчится по темным лондонским улицам, без труда лавируя в изрядно поредевшем к ночи дорожном потоке.

– У меня когда-то была сестра, – говорит наконец Эван и нервно прикусывает губу. – Она погибла, когда мы с ней были еще детьми.

– Ох, Эван! Мне так жаль!