Добро пожаловать в реальный мир

– Ах ты, дебил упоротый!

Еще чуть-чуть – и у меня будет сердечный приступ.

Мужик одним ударом смахивает папу с барного стула, и отец плюхается на пол.

– Едрит твою!.. – изумленно озирается он.

Что касается драки, то завсегдатаям «Головы короля» особого приглашения к ней и не надо. Кто-то кричит: «Бей его!» – и через несколько секунд в воздухе мелькают кулаки и проносятся стаканы. А мой папочка – зачинщик всего этого – тихонько отползает к входной двери, задрав зад и пряча голову пониже.

Господин Кен, недолго думая, звонит в полицию. Бросает на меня сердитый взгляд:

– Чтобы папашки твоего и духу здесь больше не было!

Я молча киплю от злости. Ну так легко он у меня не отделается!

Глава 24

Этим утром мы с отцом не разговариваем. В скверном настроении я грохочу на кухне всем, что только под руку подвернется, папа же тем временем сидит угрюмо за столом. Выползши целым и невредимым из потасовки, что сам же он устроил в пабе, отец не может покрасоваться даже подбитым глазом – хотя, если вас интересует мое мнение, хороший смачный бланш он заслужил. Одному небу известно, как моя матушка терпела его столько лет! И если в ближайшее время она не пустит его обратно, то, чувствую, я сама, собственноручно, наведу ему фонарь.

Всю дорогу в подземке я старательно прихожу в себя, успокаиваясь, – и наконец, попав в апартаменты Эвана Дейвида, неожиданно для себя испытываю прилив радости. Сама дивлюсь, насколько я счастлива здесь снова оказаться! Как будто из окружающего меня хаоса и суеты я вдруг ступила в оазис покоя и умиротворения. Меня встречают приглушенные звуки классической музыки, и я, не в силах сдержаться, еле слышно вздыхаю. Эван в черных спортивных штанах и футболке ленивыми, размеренными движениями растирает коротко остриженные темные волосы полотенцем. При виде меня он прерывает свое занятие.

– Приветствую, – говорит он со скованной улыбкой, свешивая себе полотенце на шею.

Эван порывисто направляется ко мне, и в какой-то момент мне кажется, что он хочет меня поцеловать. Внезапно он останавливается, и мы вдруг оба испытываем какое-то стеснение друг перед другом.

– Здрасьте, – отвечаю. – Извините за вчерашнее недоразумение.

– Я очень рад, что у вас все в порядке.

Не уверена, что хочу распространяться перед ним о том, как именно все у меня в порядке.

– Вашему отцу уже лучше?

– Он идет на поправку, – уклончиво отвечаю я. Очень надеюсь, что к тому моменту, как я вечером вернусь домой, папочка окончательно придет в себя и озаботится тем, как бы спасти свой брак неким более разумным способом, нежели изображать собою полудурка. Если же нет, я пару раз как будто невзначай обмолвлюсь в разговоре насчет мистера «Омара Шарифа» Пателя. – Я рада сюда вернуться.

У меня такое чувство, будто я не одну неделю провела вдали от драгоценного и горячо любимого друга, а вовсе не отлынивала самовольно пару дней от новой работы.

– На сегодня дел совсем немного, – сообщает Эван.

Зачем же тогда, спрашивается, Руперт меня сегодня вызвал? Или, может быть, Эван до такой степени не способен самостоятельно функционировать в реальном мире, что ему требуется постоянное сопровождение в режиме 24/7?

– Согласитесь со мной позавтракать?

Я пожимаю плечами. Папа вчера употребил весь оставшийся хлеб, так что утром и мне, и Пискуну-Голодному-Мышу пришлось обойтись без тостов.

– С удовольствием.

– Я велел Дьярмуиду выставить столик на балкон.

– Звучит потрясающе!

Ну почему ни на одной из прошлых моих работ не было все так изысканно!

– Я взял на себя смелость заказать для вас завтрак.

Ох, плакал мой сэндвич с беконом!

Осторожно взяв под локоток, Эван выводит меня на балкон. Столик застлан белой скатертью с льняными, как и полагается, салфетками, а не царапучими бумажными. В небольшой стеклянной вазочке стоит композиция из коротких алых роз – сразу чувствуется рука суперфлориста Джейн Пэкер[28]. Знаю я это потому лишь, что несколько лет назад, листая изрядно потрепанный журнал в приемной у дантиста, наткнулась на любопытную статью о ней. Этому дизайнеру свойственен особый, тотчас узнаваемый стиль, и мне бы очень хотелось, чтобы однажды кто-то мог бы сказать подобное и про меня.