Добро с кулаками

Наконец-то Олег добрался. Семь потов сошло с него от усталости в дороге и от волнения от предстоящей встречи. И вот он тут перед входом. Нежно розовые розы в красивой обёрточной сетке в руке, а в кармане золотой кулончик с синим сапфиром. Шаг-шаг и вот Олег в прекрасном большом зале, ещё шаг-шаг и он уже у стойки размещения. Милая девушка администратор улыбается и интересуется, кто таков и в качестве кого прибыл сей почтенный гость. Олежа в свою очередь объясняет милой девушке, что прибыл точно в качестве гостя и его ожидают. Узнав, кто именно его ожидает, милая девушка сообщает, что, несмотря на хорошую погоду, ожидают Олега почему-то в зимнем саду с пальмами и попугаями. Узнав, как пройти в этот самый дивный зимний сад, Олег незамедлительно туда и направился. И вот она дверь судьбы. За ней или счастье безграничное или разочарование ни с чем несравнимое. Сердце колотится, аж кажется, вокруг слышно. Глубоко вдохнув, помедлив, немного успокоившись и спрятав букетик цветов за спиной, Олег открывает дверь и шагает навстречу неизвестности. Открывается перед Олегом действительно прекрасный во всех отношениях да вдобавок огромный зимний сад. Только вот не слышно пения птичек и чириканья попугайчиков. И вот что происходит далее. Внезапно в три секунды за огромными окнами зимнего сада погода меняется с плюса на минус. Тяжёлыми свинцовыми тучами затягивает небо. Начинается подобие урагана. Сквозняком захлопывает дверь за спиной. Олег пятится и пытается открыть дверь, но, увы, она уже заперта. Затем из тени деревьев появляются три фигуры, появляются и приближаются. О Боже! В одной из фигур узнаёт Олег рыжую бесовку. Две другие спутницы рыжей ещё похлеще будут. Первая шагнувшая на встречу к Олегу была старая дева с проплешинами на седой голове, в чёрных пыльных лохмотьях вместо одеяния. Но не это отталкивало и пугало, прежде всего. Лицо и руки старой девы покрывали сплошь гнойные и коростные нарывы различной величины и различной же степени гадства. Не сильно лучше и оптимистичнее выглядела и вторая спутница дьяволицы. Косая сажень в плечах эта вторая была в боксёрской экипировке, то есть трусах, майке, боксёрках, да с синими перчатками «Твинс» на обеих руках. Лицо второй было перекошено от злобы, нижняя челюсть была абсолютно квадратной, а из пасти торчали весьма длинные клыки. Ну и конечно из копны чёрных волос выпирали верчёные козлиные рожки, завиваясь за головой на манер стрижки каре. Её, эту вторую, можно даже было бы причислить к мужскому роду, если бы из той самой копны черных волос вместе с рожками, не свисали две нелепые косички, заканчивающиеся розовыми бантами и кисточками. Трах-бах-тарабах! Вот такой вот сюрприз вместо красавицы Эли. И как тут букету цветов с конфетами вместе не выпасть из задрожавшей руки.

— Салют упрямец! — отсалютовала Аграт Олегу и уже своим спутницам: — Чур, кулончик с сапфиром мой! Всё остальное по иерархии ваше. — Ведь говорили же тебе не лезть, куда не следует. Так нет же. Ну, вот и пожинай плоды своей собственной тупости. Попрошу любить и жаловать, мои древние подружки: Чёрная оспа и Гаргалыга! — Представила рыжая своих спутниц.

— Что за хрень опять происходит? Где Эля? — проговорил Олег, ещё более прижимаясь к двери.

— А вот такая вот хрень! Эля, Эля ты где? Эля выходи не стесняйся, Олег приехал! Счастье то, какое! С подарками! — издевайчески меняя голос, протрубила Аграт в разные стороны сада.

На этот явно обманный призыв из тени пальм, откуда недавно появились три исчадия, почему-то действительно вышла Эля. Только Эля вышедшая из тени была абсолютно голой, и казалось, её это совсем не смущает. Быстрым шагом Эля эта направилась прямиком к Олегу. Затормозив где-то в метре Эля, протянула руку и подняла до этого опущенные в пол глаза, уставившись хитро и лукаво прямо на Олега. Если бы в тот момент какой-нибудь восточный поэт увидал Элю, то поборов религиозное чувство стыда перед голой красавицей, незамедлительно этот поэт выдал бы только одно:

«Сама она чисто пери! Брови её крылья ласточки, ресницы её подобны стрелам джигита! Груди — как две перевёрнутые пиалы; соски, что спелые джидинки; огромные глаза — два колодца в пустыне да с огненным блеском внутри, не смотри в них — пропадёшь!».

— Давай сюда скорей подарки! Чего ноздри раздул как паровоз? Подарки гони, говорю! Времени у меня совсем мало. Меня в самом Риме на вакханалии ждут с нетерпением, — нагло и бесцеремонно протараторила Эля, совсем не прикрывая, и даже казалось, наоборот раскрывая свою наготу. Нагота эта, к слову сказать, была пленительно притягательной, не было ни единого лишнего волоска на безупречном однотонно смуглом теле, как если бы совсем недавно Эля с помощью сахарной пасты Марис баловалась шугарингом.