Добро заражённого города

Радист кивнул и какое-то время стоял молча, наблюдая за городом и окрестностями лагеря.

— Я думаю, завязать, Лодочник.

— Из-за плеча? — тоном, полным скепсиса, спросил Пётр.

— Да. И не только. Наверное, не для меня это всё. Сложно, — Радист тщательно подбирал слова и говорил негромко.

— Дело, конечно, твоё, но как по мне, ты отлично справляешься. Да и о чём ты думал, когда сюда шёл? Ты же здесь не первый месяц. Что поменялось-то?

— Честно? Чувствую себя бесполезным. Нахлебником. От меня и обычно не много толку, а здесь ещё и рука.

— И ты говоришь об этом мне? — усмехнулся Лодочник и, оторвавшись от видов города, обернулся к собеседнику. — Если думаешь, что кто-то из нас бесполезный — выкинь из головы. Не всем в город ходить. Кто-то и в лагере полезен. Ты, вон, на рации весь день сидишь, обед, видел, помогал готовить.

— Жигуль до сих пор мне моё золото не отдал.

— И мне не отдал. Подожди, потише будет, отдаст. Я со стороны вижу, как Жигуль за тебя держится. Думаешь, он просто так тебя с собой в деревню повёз? Думаешь, просто так рядом с собой посадил, когда Резаного поминали?

— Не зря, понимаю...

— Ну, а что тогда? Я, вон, медвежатник. И сколько я сейфов вскрыл для нас?

— Вроде, 3.

— 2. Один — на сторону.

— Точно. Всё равно, они жирные были.

— Жирные? Бро-ось. Каждый из разведчиков втрое больше принёс, чем суммарно там было. Тем не менее, получаю я как все и в город не хожу вообще. Нет здесь бесполезных, Радист, — подвёл черту Пётр и снова уставился на город. — И нечего сопли распускать по этому поводу.

Радист кивнул и пошёл обратно. Аромат варева в котелке долетел и до пригорка.

Художник в это время лишь мечтал о подобном запахе. Он вёл свою группу сквозь такие же яркие пятна, каким удивлялся и Рыжий. Регулярно осматриваясь, он иногда делал остановки и, снимая противогаз, вслушивался в тишину. В такие моменты и Лоток с Купцом затихали и, навострив уши, вслушивались, подражая Вове.

Как только он надевал противогаз обратно, его напарников, будто снимали с ручного тормоза и они продолжали шутить и посмеиваться в пол голоса. Каждая их слово резонировало, но дальше пары домов обычно не уходило, пока в какой-то момент Купец не затронул какую-то близкую им тему, оттого и самую смешную.

Оба взорвались смехом, практически раздирая горло. Художник, поняв, насколько ошибочным были его попустительские действия до этого, повернулся и показательно замахнулся своим автоматом. Оба сталкера, идущие позади него скукожились и, кажется, были готовы убегать.

— Бараны, заткните свои рты или я заткну их сам, — не скрывая злости пригрозил Художник.

Практически сразу с их лиц пропала улыбка. Конечно, под противогазом этого не было видно. Лоток повернулся к Купцу.

— Да, Лоток, в самом деле, как маленький! — нарочито серьёзным тоном негромко высказал он.

Художник скривил лицо от злобы и в один большой шаг подпрыгнув к Купцу, взял того за грудки. Тот выставил руки сбоку от лица, словно карикатурно сдаваясь.

— Я думал, ты меня понял, Купец, — прошипел Художник. Теперь его тон не был похож ни на один из тех, которым он говорил ранее.

— Понял. Понял, — прошептал Купец.

Вова отпустил его и, осмотревшись, продолжил путь. Эхо от смеха, казалось, разнеслось по всему городу.

Купец потёр горло, болевшее от смеха.

— Кажется, я горло сорвал, — прошипел он так же, как и обычно. — Надеюсь, орать не придётся.

— Слышал, кстати, ваш Жигуль уже кровью харкается? — встрял Художник.

— Да так. По его словам, от кашля. Раздражение по горлу или вроде того. Я, насколько знаю, от мора не так умирают.

— Не так, — покивал Вова. — Только здесь не только мор или пули убивают, Купец.

— Да, жадность тоже губит, — серьёзно ответил он. Художник остановился.

— Ты, я смотрю, не уймёшься? — он не оборачивался. От этого у Купца тут же родилась шутка про глаза на затылке, но озвучивать он её не стал, и это был правильный выбор.

Они шли достаточно тихо, пока Художник не остановился напротив непримечательного здания. Вся тройка увидела улицей дальше дом с огромным, радиусом в метра 3, закрашенным кругом.

— Неслабо.

— Сколько краски на это потрачено впустую?

— Клоуны...

Вся тройка выругалась матом.

— Надо было брать краску. Закрасили бы, — негромко сострил Лоток. Несмотря на то, что в его интонации не было и намёка на шутку, Художник усмехнулся. За ним и Купец. Вымерив круг взглядом ещё пару секунд, они двинулась дальше.

— Как думаете, что там было? — поинтересовался Купец. — Может, клад какой?

— Ага, слитки золота, — перебил его Лоток. — А тебе не всё ли равно?

Купец, потеряв поддержку, замолк.

Живот рыжего заурчал. Писарь, услышав это, усмехнулся.

— Ну сошли мы во дворы. И толку? Ты же всё равно как колонка ходячая, — подшутил Писарь. В его голосе слышался упрёк.

Рыжий не нашёл, что ответить, чтобы не разозлить Писаря ещё сильнее, поэтому промолчал.

— Быстро схватываешь, — усмехнулся Виктор и через шаг застыл. — Слышал?

— Нет, — отозвался Рыжий и сжал пистолет сильнее.