Добродетель и соблазн

Она посмотрела на него долгим, изучающим взглядом. Она ни разу не видела, чтобы он терял самообладание, уверенность в себе, и, любя его всей душой, конечно же, ждала не меньшего чувства от него. Но еще в начале прошлого лета он говорил обо всем, что собирался сделать, о военных кампаниях и дальних странах, о радости, с которой скакал в атаку во главе дружины, о ликовании после одержанных побед. Может, именно поэтому он не был так уверен сейчас? Сомневается ли она в его любви к ней? Может ли она представить себе жизнь без него? Захочет ли даже рассматривать возможность подобного существования?

Она спросила быстро и уверенно:

– Твой священник или мой?

Он удивленно вскинул брови.

– Это имеет значение?

– Мой священник ближе.

– Тогда твой. Договорились. – На его лице читалось явное облегчение.

– Без обсуждений условий венчания или помолвки? – весело заявила она, входя за ним в спальню.

– Наш сын, возможно, будет против долгой помолвки, – шутливо продолжил он в том же духе, преодолев сомнения. Он закрыл дверь и оперся на нее спиной. – Что касается материальных условий брака, пусть все достанется тебе – мне все равно, пока у меня есть ты.

– Как мило. – Она прищурила глаза. – И неосмотрительно.

– Это не имеет значения в сердечных делах.

– Сердечное дело – в единственном числе, если не возражаешь.

– Конечно. Я мог бы потребовать того же от тебя. – Его улыбка при тусклом освещении показалась бледной. – И не обижайся. Вспомни, как мы встретились с тобой.

– Ты прав. Одно-единственное. Я согласна, – зарделась она.

– Итак, до утра. – Лукавая искорка промелькнула в его глазах. – Значит, у нас есть бездна времени…

– Абсолютно нет! – Она подняла руку в предостерегающем жесте. – Ты едва держишься на ногах. Тебе необходимо отдохнуть.

– А я так не думаю. – После того как он едва избежал могилы, сон не стоял в первых строках списка его приоритетов.

– Тебе нужно еще несколько дней, чтобы восстановить силы, милый, – мягко проговорила она, словно убеждая заупрямившегося ребенка. – Ты укладывайся, пока я распущу волосы, а потом мы обсудим этот вопрос.

Его охватило озорное веселье: надо было скакать две недели с самого Днепра, чтобы теперь спать одному.

– Мы, конечно, могли бы рассмотреть это сейчас, – пробормотал он, падая на постель. – У меня до сих пор не было случая обсуждать дела, занимаясь любовью. Ты всегда чересчур спешила.

– Очень смешно, – парировала она, усаживаясь за туалетный столик и стараясь не казаться не в меру самоуверенной. – Однако сейчас я никуда не тороплюсь, но ты слишком слаб, чтобы даже думать о подобных занятиях. Хотя бы один из нас должен быть практичным, здравомыслящим, наконец.

– Практичным… – повторил он, растягивая слово. – Интересное словечко. – Не то чтобы оно очень подходило для его первой ночи дома, но он хотел дождаться, когда она вытащит все свои заколки из волос. И пока свечи мерцали, а ночной ветер завывал среди деревьев, он чувствовал себя счастливейшим из людей, растянувшись на постели и наблюдая, как она вытаскивает янтарные шпильки и заколки из волос и снимает одну за другой драгоценности – жемчужные серьги и скифские кольца, золоченую цепочку для ключей с пояса, инкрустированный рубинами греческий крест с шеи. Она улыбнулась ему в зеркало, расчесывая волосы, и послала воздушный поцелуй.

Ловко подхватив его, он сделал вид, будто сунул его в карман.

– Ничего лучше быть не может в жизни, – прошептал он.

Повернувшись в кресле, она посмотрела на него, а глаза ее наполнились слезами.

– Я не знала, что можно быть такой счастливой. Я никогда не подозревала, что так может быть.

Его золотистые волосы, отросшие после болезни, были грубо острижены и торчали ежиком при свете свечи, худоба торса не слишком бросалась в глаза, скрадываемая тенью.

– Я чувствую себя просто в раю, когда ты рядом, милая Таня. – Он вернулся с самого края пропасти и знал это.

Слезы хлынули у нее из глаз.

– Я каждый день молилась об этом.

Он вдруг вскочил на ноги и в два шага оказался рядом, взял гребень у нее из рук, положил вниз и увлек ее в свои объятия.

– Я, наверное, услышал это, – прошептал он нежно, осушая поцелуями ее слезы.

– Ты не должен никогда, слышишь, никогда больше покидать меня.

Прозвучавший сквозь всхлипывания и сопение приказ вызвал слабую улыбку на его лице.

– Не волнуйся, любимая. Я ведь буквально выкарабкался из могилы, чтобы вернуться к тебе. И у меня нет ни малейшего желания вновь испытывать судьбу. – Вспоминая тот жуткий момент, он просыпался ночью в холодном поту.

– Из могилы? – Ужас отразился на ее лице.

– Я пришел в сознание от того, что комья грязи падали прямо на мое лицо.

Зловоние смерти вдруг снова ударило ему в нос. Отгоняя ужас, который всегда нападал на него при мысли об этом, он пытался говорить спокойно.