Добродетельная куртизанка

— Надеюсь, вы не ждете от меня ответа, сэр! — но тут же спохватилась: надо вести себя осторожнее. Вот, например, лежит томик Вальтера Скотта на подоконнике, а Сюзанна книг не читает и у себя в доме их не держит. Знает ли об этом Сигрейв? Ах да, он что-то спрашивал. Но что? — Вы что-то сказали, милорд?

— Вы не кажетесь мне женщиной, способной стойко выносить бойкот окружающих, мисс Келлавей. К вам не будут ходить, с вами не станут разговаривать.

— Как воинственно вы настроены, милорд! Неужели для вас этот домишко имеет такое значение? Или у вас есть более серьезные основания желать моего отъезда?

— Да, мадам, и вы отлично знаете, что мною руководит. Мне безразлично, как вы зарабатываете деньги, я вам не судья. Но вы мне не нравитесь, — проговорил он сквозь зубы. — Вы не райская птичка, а хищный ястреб.

— Сожалею, сэр, что невольно причинила вам беспокойство, но…

— Невольно! Ничего невольного в вашем решении претендовать на дом не было. Так знайте, мадам: я не пожалею сил, чтобы сделать ваше пребывание в Дилингеме невыносимым.

Он с грохотом захлопнул за собой дверь, и Люссиль, проводив его взглядом, в отчаянии обхватила голову руками. Ну почему, почему она не рассказала ему всю правду, пока у нее была такая возможность? Ведь пытаться обмануть такого человека, как Сигрейв, — чистое безумие!

Сигрейв! Он слегка прикоснулся к ее плечу, желая вывести из дремы, и кровь в ней забурлила. От одного его взгляда она вмиг потеряла рассудок, столь необходимый ей при беседе с ним. И никакая научная теория не сумеет объяснить, почему в его присутствии ею овладело такое волнение, что она даже перестала дышать! А то, что он говорил о местных жителях… И тут ей вспомнилось, что, когда она в Сюзанниной карете въехала на территорию Дилингема, за ней гурьбой бежали ребятишки, а взрослые, стоя по краям дороги, провожали ее враждебными взглядами.

Раздался стук, в двери возникла голова миссис Эйплтон, служанки, которую в помощь сестре оставила Сюзанна.

— Прошу прощения, — произнесла она, — я пыталась задержать лорда, сказала, что вы никого не принимаете, но он и слушать не стал.

— Не стоит извиняться, миссис Эйплтон! Лорд все равно добьется чего захочет.

— Да, он привык командовать! Встречала его несколько раз, когда была вместе с мужем на фронте. Сигрейв — один из самых храбрых офицеров Веллингтона, подчиненные его обожали.

Миссис Эйплтон оказалась для Люссиль незаменимой. Она советовала, что надеть, как причесаться, и все с бесконечным терпением, какого никогда не хватило бы Сюзанне. Результаты оказались поразительными. Сестриного шика Люссиль, конечно, было не достичь, но простая элегантность, с которой она теперь одевалась, доставляла ей почему-то несказанное удовольствие. Прежде она и думать не думала о том, что и как на ней надето, но ведь тогда она и графа Сигрейва не видела. А теперь… Она тряхнула головой, отгоняя от себя эту мысль.

— Оставить бы ему привычку командовать в Испании, — проговорила она. — А то его уж очень заносит.

— Но до чего же он хорош! — лукаво заметила миссис Эйплтон. — По правде, говоря, я немало удивилась, увидев его здесь. Ваша сестра, наверное, сказала вам, что Сигрейв никогда не посещает свое имение. Скорее всего, его заставила приехать весть о том, что мисс Сюзанна здесь. И расстроится же он, узнав, что ее здесь не было!

— А вот у меня нет ни малейшего желания его видеть, — со вздохом сообщила Люссиль. — Ну и дурочкой же я была — поверила, что никто сюда не явится, а Сюзанна через одну-две недели сменит меня. Вы, наверное, удивляетесь, как я могла пойти на такой обман, но мне вдруг захотелось переменить обстановку! Сейчас меня так и подмывало выложить графу все начистоту, но уж очень он был грозен.

— Ума не приложу, как могла на это пойти мисс Сюзанна. Ей ли не знать, что кто-нибудь, разыскивая ее, не поленится явиться сюда. А теперь граф хочет заставить вас уехать из Дилингема. Он уже предпринял кое-что для этого. Мне, мисс Келлавей, ничего не продают в магазинах, а что при этом говорят! Вы, мисс Люссиль, лучше в деревне не появляйтесь.

С этим словами миссис Эйплтон стыдливо вытащила из кармана передника какую-то бумажку.

— Мне не хотелось показывать вам это, мисс Келлавей, — в смущении сказала она, — но, наверное, вам все же надо знать.

Люссиль поняла, что это какая-то записка, и с ужасом разобрала крупные буквы, «…такой бесстыжей девке, как ты, нечего тут делать», — гласило послание.

— Анонимное письмо! Кошмар! Кто же это мог…

— Мне очень жаль, мисс Келлавей, что вы оказались замешаны в такую историю. Мой вам совет — возвращайтесь в Оукхэм, да поскорее, а то как бы чего не вышло.

— Не раньше чем через десять дней. Мисс Пим заперла школу и уехала к своей приятельнице, за домом присматривает лишь преподаватель музыки, но мне неприлично жить в доме с ним наедине.

Можно, разумеется, поехать к миссис Маркхэм, подумала Люссиль, вдова Гилберта и их дочь всегда ей рады, но для этого необходимо предупредить их заранее.

— Нет, нет, — сказала она после некоторого раздумья, — выхода никакого. Дней десять мне придется здесь прожить.