Доброе дело

Все бегали, суетились. Новорождённая сестрёнка, похожая скорее на большущий орущий батон колбасы, попеременно выгибалась, пукала и морщилась. Бабушка, распаренная, в ожерелье из прищепок, носилась между ванной и кухней. Санька уныло слонялся по дому, заглядывал под Ёлку, которую пузатая мама так и не успела нарядить… под диван, перекопал коробку со старыми игрушками, но никак не мог понять, почему Дед Мороз оставил его без подарка. Может у старика склероз, как у бабушки?

Сашка поймал в коридоре растрёпанную бабулю и сурово спросил:

– Ба, а у ДедМорозов склероз бывает? – а потом добавил, – И когда уже вернётся мама?

Бабушка как-то вдруг осела, ухнула вниз, на пуфик, прикрыла лицо мокрыми руками. Внезапно заверещала Ирочка, бабушка поднялась и направилась к ней.

А вечером пришёл с работы папа, подошёл к Саньке, молча протянул ему новую пожарную машину.

Подоспела бабушка, похвалила роскошный подарок, прям так и сказала, – «роскошь какая!», – и заметила, что он, Санька, уже взрослый почти, школьник, а у Деда Мороза на всех подарков не хватит; таков закон жизни, постоянно рождаются новые дети, а старые…уже старые и должны верить в труд, хорошо учиться, и подарки с этих пор будут только полезные, ботинки новые, например, или куртка.

***

Сама же бабушка с каждой пенсии обязательно покупала очередную толстенную книгу с золочёными вензелями и микроскопическими буковками. Себе. И цветную глянцевую с гигантскими буквами – Ирочке.

Саньке за глаза хватало учебников и хрестоматий из школьной библиотеки, папа предпочитал всё современное электронное и цифровое, но восхитительный ни на что не похожий запах новых бумажных книжек с наслаждением вдыхали все без исключения. Саньке, если честно, достаточно было запаха, только бы читать не заставляли. Однако бабуля становилась всё настойчивей в мании библиофила завалить книгами квартиру и обратить внуков в свою веру. Санчес отчаянно сопротивлялся.

Сильно напрягало то, что в последнее время бабушка не уставала повторять, мол, лучший подарок – это книга, от чего Сашке ближе к Новому году становилось особенно тоскливо: «Эх, бабуля, просто ты никогда не видела такого славного, как у Данилки Рудова, снегохода…»

Однажды он всё же набрался наглости и в воскресенье за ужином, когда взрослые – бабушка и папа – были в сборе, спросил:

– А что вы мне подарите на Новый год?

– Ну, что-нибудь существенное, а чего бы ты хотел?

– Снегоход!

– Это зачем ещё, – заворчала бабушка, – дарить ребёнку гроб на колёсиках? Чтоб он голову сломал?

– Да, Сашулечка, горб… в колёсиках…чтобы голову…поломать?! – бабушкиным эхо возмутилась Ирочка.

– И правда, Володь, хоть ты скажи, – обратилась бабушка к папе, – он ведь стоит целое состояние, этот драндулет, пару дней погонять, а потом куда его? Гаражей для таких игрушек не напасёшься…

Надежда была только на папу, но папа редко, в исключительных случаях, нарушал правило: «когда я ем, я глух и нем». Поэтому все посмотрели во главу стола; папина правая рука, зажав вилку, продолжала ловко отрабатывать маршрут тарелка-рот-тарелка, а большой палец левой руки то и дело сдвигал вверх виртуальные страницы ленты новостей.

Эх, а ведь Сашка считал свой случай исключительным, даже чрезвычайно исключительным, и так надеялся на папину – мужскую – солидарность.

– А давай мы тебе луноходы подарим, – разорвав тишину сказала бабушка почти восторженно, – Луноходы в сто раз лучше любого снегоката, такой модный после каникул придёшь, в классе все от зависти на пол рухнут!

«Отстой» – подумал Санька – «Значит, она их уже купила. Всё. Я обречён. Полный отстой!»

А вслух, и уже безо всякой надежды, пробубнил:

– Снегоход, ба. Не снегокат вовсе, снегокаты – для малышни.

– Ну, Санечка, не дуйся, – заворковала бабуля, пытаясь его приобнять, растормошить, защекотать. От неё пахло жареной картошкой и сердечными каплями, и это было совсем не весело. Отстой.

– Сын, я попросить тебя хотел, – тихий папин голос прозвучал почему-то очень громко, – помоги сестре написать письмо Деду Морозу, сделай доброе дело.

***

И вот уже декабрь, за окном кружатся хлопья долгожданного снега, а долгожданного подарка, да ясно уже, не будет никогда… Как ясно и то, что никогда больше не вернётся долгожданная мама.

Саньке стало так горько и тошно одновременно, он сглотнул что-то квадратное и снова посмотрел сначала в окно, а потом на малышку Ирочку, укравшую мамино имя, и так похожую на мини-бабушку, в таком же, только мини, переднике, и с таким же, только не седым, но тоже светлым, льняным пучком на голове. Сестрёнка поймала его взгляд и тут же затараторила:

– Ты, Сашечка, напиши про колясочку, чтоб Дедушка Мороз мою колясочку с чужой какой-то не перепутал.

Нет, Санька больше не верил в чудеса…