– А чего это ты так быстро?..
– Они поняли, что от меня ничего не добьются.
– И все?!
Полуночник хмыкнул:
– Ты как будто огорчен.
– Да нет, нет, наоборот… – я стушевался, – Просто мне казалось, что они должны нам допрос за допросом устраивать – лишь бы узнать, куда наши мелкого уволокли.
– Должны, – согласился Торис, – А еще должны бить смертным боем – но почему-то не бьют.
Я хмыкнул:
– Мы с Лысым соглашение заключили – что я честно отвечаю на все их вопросы, а они не причиняют физического вреда мне и команде.
– И что ты им рассказал? – голос эльфа стал на удивление спокойным. Затишье перед бурей…
– Помнишь день, когда я пообещал, что честно отвечу на три вопроса от каждого из вас? И вы мне устроили форменный допрос? Вот тут получилось примерно то же самое. Только Лысый правильно формулировать вопросы не умеет вообще. Мой учитель риторики, наверное, избил бы его линейкой на первом же занятии…
Полуночник тихонько рассмеялся:
– Тинар, ты балбес. Но балбес хитрый.
Оп-па… И как это понимать – как комплимент или как оскорбление?..
– Меня некромант обрабатывал, – продолжил эльф, – Физического вреда не нанес, но попытался покопаться в моем мозге. Получил увесистого пинка. А я закрылся.
О да. Полуночники это умеют. У них в мозгах копаться бесполезно – если почувствуют что-то подобное, то щиты воздвигнут такие, что дохра с два пробьешься. Это у них расовое. Причем щиты у них серьезные. Если лезть без приглашения… Ну, эффект будет примерно таким же, как если со всего разбегу попытаться пробить головой стенку нашего родового замка. Масса неприятных ощущений обеспечена.
– Я, правда, не ожидал от него такой наглости – и он успел выловить мою мысль о том, что, дескать, как хорошо, что я совершенно не знаю, где искать своих спутников. На этом некромант и успокоился.
Мы помолчали.
– Кстати, они знают, что ты сумеречник.
– Ага, – вяло откликнулся я, – Я тоже в курсе.
– И тебя тоже больше никуда не потащат.
– Это еще почему? – удивился я.
Нет, я нисколько не против… Только хочется знать причину подобного… хм… снисхождения.
– Я разговор какого-то лысого