Доброе. Светлое

Мы бросились врассыпную. Точнее, не мы, а они. То есть все, кроме меня. Джар, Торис, Малк и Сет рванули в левый проход, все остальные – в правый, а я примерз к месту, широко раскрытыми глазами глядя на это чудовище. Шахур завертел головой, потом его взгляд сфокусировался на моей скромной персоне, тварь заревела так, что завибрировал воздух, и потопала прямо ко мне.

Нет-нет-нет, так нельзя! Это нечестно!

От топота шахура сотрясался пол, а я все стоял, не имея возможности сдвинуться с места. Боги, эта тварь порвет меня на сотню… нет, тысячу орущих от ужаса кусков. И никто не сможет ничего сделать. Светлоликий, помоги мне!

До этого я не сильно думал о смерти. Да и с чего бы о ней думать двадцатитрехлетнему эльфу, у которого впереди еще вся его до-о-олгая ску-у-учная жизнь? Когда мы были у сектантов, когда нас поймал некромант, когда атаковал вампиреныш – я все равно не думал о смерти. Предпочитал смотреть на все это как на игру, в которой есть правила, но при этом в любой момент можно сказать: «Мне надоело, я пошел отсюда». Каждый раз, оказываясь на грани, я начинал понимать, что игры кончились, но едва острая ситуация миновала – и былое «игровое» мировоззрение возвращалось обратно и вальяжно усаживалось на прежнее место в голове. Сейчас же я впервые в жизни ощутил за спиной присутствие костлявой. Страх и ужас закрыли меня с головой, как будто я плыл по горной реке. Я пытался вынырнуть из этого потока, поднять над ним голову, сделать глоток живительного трезвомыслия – но куда там! Наконец, я захлебнулся собственным ужасом, и тогда меня накрыло самое отвратительное первобытное чувство – паника.

Как известно, паника чаще всего включает самый лучший способ сохранения родной шкуры – это бег. О, я еще никогда так не бегал! Все мои сенсоры, все чувства орали и сигнализировали: «Беги !». Теперь я знал, что если мне приспичит, я могу стартовать с места в карьер не хуже породистого жеребца. Я рванул с такой скоростью, что, кажется, даже тварюга слегка обалдела от подобной прыти.
Но, как известно, паника – не самый лучший друг. Рвануть-то я рванул. Только… То ли проверенный годами механизм дал сбой, то ли у меня помутилось в голове, то ли я просто не смог выбрать между двумя спасительными коридорами… В общем, рванул я почему-то не в обход твари к проходам, в которых скрылись ребята, а на шахура. Дальнейшее я как-то очень плохо запомнил – вероятно, из-за страха. Помню лишь отдельные детали: бег, дрожащий от шагов шахура пол, неудобная сумка при каждом шаге подскакивает и бьет по бедру, мешая бежать… Кто-то что-то кричит, – мне или нет? – толчок, меня снова обливает волна горячего ужаса, странное ощущение неполноты, потом – рывок в сторону, треск рвущейся ткани, сильнейший удар головой о что-то твердое, боль…
В себя я пришел, только когда мне ощутимо заехали по челюсти. Вроде бы я полусидел, прислонившись спиной к стене, голова раскалывалась на мелкие осколки боли, в ушах стучало испуганное сердце, а легкие работали на износ, но воздуха все равно не хватало. Ой, ма-а-ама, как же это неприятно… Сделав над собой усилие, я разлепил протестующие веки. Перед глазами описывали идеальные круги восемь встревоженных лиц и четыре руки.

– Горт син, больно же! – хотел возмущенно заорать я, но моя глотка была способна лишь выталкивать из себя резкие, раздирающие горло хриплые вдохи и выдохи.

– Давай еще раз. Вроде помогает.

Это кто же такой добрый? А, Торис! Я тоже тебя очень люблю и уважаю…