Доброе утро, Царь!

Пройдя под сводами арки, она помогла деду сесть на камни и спустилась вниз за креслом. Храм и окружавший его парк были окутаны тишиной, такой плотной и вязкой, что чудилось, будто в уши набита вата. Трудно было поверить, что совсем близко, стоит лишь спуститься с холма, кипит не смолкающая даже ночью жизнь знакомого ей Арша. Даже их собственные оставленные возле носилок спутники как будто перестали существовать. Не будь она скептичной и недоверчивой внучкой старого Адая, Иарра решила бы, что храм затворил за ними с дедом двери этой ночи, что он, как живое существо, дожидался только их двоих и больше не желает видеть никого.

Но истинные Самурхиль даже богов поминают не иначе, как с ироничной усмешкой, где уж тут размышлять о живой воле древних храмов! Все, что ей оставалось – зябко передернуть плечами, хотя воздух не был холодным, и от нагретых за день кирпичей исходило тепло, и, прихватив кресло, вновь отправиться наверх.

Здесь звезды казались еще ближе – чуть зазевайся, и вдохнешь какую-нибудь из них. Повернувшись лицом к городу, можно было увидеть огни Белого квартала и блестящую в отражениях звезд ленту реки. Привычный мир отсюда выглядел изображенной на холсте фантазией художника. Иарра отвернулась от него, чтобы помочь деду забраться в кресло.

– С задней стороны платформы, – сказал энс. – Ты помнишь, что делать?

– Да.

Каждая из боковых сторон нижней платформы была достаточно широка, чтобы проехать в ряд паре колесниц. Толкая перед собой кресло, Иарра обогнула угол второй платформы и очутилась с задней, обращенной к городским вратам, ее стороны.

Оставив кресло, подошла с стене. Три широких углубления справа и слева, одно посередине – напротив, с лицевой стороны, в этом месте лестница. Здесь же… Иарра коснулась стены руками, зашарила, как слепая. Ей не нужен был древний пергамент, изображение отпечаталось в мозгу огненными линями. Вот они, третий ряд справа и третий слева, легкий, еле заметный изначально и вдобавок сглаженный временем рисунок букв. Иарра надавила на них ладонями. Ничего не произошло. Тогда она нажала сильнее. Дедовский взгляд сверлил ей спину, но Иарра уже не помнила о нем, она была как пьяная, она больше не принадлежала самой себе. Влечение, ощутимое раньше, стало невыносимым. Когда кирпичи под ее ладонями поддались и ушли внутрь, и между ними проступило очертание двери, Иарра вскрикнула и, шарахнувшись прочь, упала на колени. Скрючилась, обхватив себя за плечи. Зубы выбивали торопливую дробь.

– Что с тобой? – спросил дед.

От его голоса стало легче – она все еще здесь, она не сошла с ума и не переселилась вглубь ночного кошмара. Иарра обернулась к нему и вдруг всхлипнула.

– Струсила, – сказала она честно.

– Не пойдешь?

Она зажмурилась и набрала полную грудь воздуха:

– Пойду.

За дверью резко уходили вниз ступени лестницы. Спрятав ключ – вопреки опасениям, дверь открылась легко, железные части замка оказались в отличном состоянии – Иарра вернулась к деду.

Он уже зажег лампу. Ярко освещенное лицо в глубоких морщинах, нетерпеливый огонь в глазах, седые волосы и решительно торчащая борода – энс Адай вполне мог бы сойти за древнее, заплутавшее в здешних камнях и сошедшее с ума от старости божество.

– Я могу спуститься одна и посмотреть, – предложила Иарра. – А потом вернуться за тобой. Мы не знаем, что там дальше…

– Не глупи, – оборвал дед. – Тебе и так придется возвращаться за креслом. А что там дальше, мы оба читали.

– А если ход не сохранился?

– Все сохранилось. Они об этом позаботились. Тебе не удержать меня, Иарра Самурхиль!

– Вижу, – вздохнула она. – Ладно, пошли. Давай я возьму лампу.

Она взяла лампу и повесила сумку на плечо. Дед поднялся, ухватившись за ее руку – казалось, нетерпение прибавило ему сил. Шагая в открытый проем, Иарра на мгновение задохнулась от дурного предчувствия, которое тут же померкло, смешавшись с вихрем мыслей и чувств, в которых она уже не надеялась разобраться.

Лестница оказалась круче и уже той, что вела сюда с земли. Огонек лампы ненадолго возвращал краски древним облицованным кирпичами стенам, но темнота, царившая здесь веками, тут же поглощала их вновь. Иарра приготовилась было спускаться бесконечно, потерять представление о времени, остаться в темноте, когда в лампе закончится масло, умереть от жажды, когда опустеет фляга… но лестница закончилась раньше, чем она успела по-настоящему испугаться. Впереди потянулся широкий, постепенно уходящий вниз ход. Иарра подняла повыше лампу, и сводчатый потолок оживили рассеянные пятна света и тени. Здесь было прохладно и сухо. И совершенно пусто.

– Ты был прав. Кресло нам пригодится.

Дед закряхтел, тяжело усаживаясь на пол в двух шагах от лестницы. Прислонился к стене и только тогда выпустил Иаррину руку.

– Иди. Я подожду.

– Я оставлю тебе лампу.

– И будешь карабкаться в темноте?

Их голоса отскакивали от стен шепчущим эхом. Иарра пожала плечами:

– Лучше карабкаться в темноте, чем сидеть здесь одному в темноте. А с креслом мне лампа только помешает.