Доброе утро, Царь!

Она спрятала в надежном месте архив Хранителей. Пусть мать и получила все остальное, наследницей этой тайны энс Адай выбрал ее, Иарру Самурхиль, и с нее взял клятву молчать. Она не собиралась делиться этой тайной ни с кем, а уж с матерью – в последнюю очередь.

Остался один свиток, тот, что бы написан Элетией. Расстаться с ним не хватило сил. Еще остался ключ от потайной двери. Иарра пыталась спрятать его вместе с остальным архивом, но обнаружила, что не находит себе места от страха, что кто-нибудь до него доберется, и в конце концов сдалась. Продела в кольцо тонкую серебряную цепочку и повесила ключ на шею, под одежду, как носят посвященные богам амулеты.

Имир присутствовал в ее мыслях постоянно, минутами он казался реальнее всего, что происходило наяву. Закрой глаза – и вот он, негодует, умоляет, хмурится или смеется.

С той ночи, когда они впервые говорили лицом к лицу, Иарра больше не просыпалась с криком. Напротив, слугам с трудом удавалось разбудить ее по утрам. Каждый раз во сне она была в чужом теле и не помнила, что она – Иарра из Дома Самурхиль. Она была Элетией в Арше, настолько древнем, что даже храм Непознаваемого еще не был в нем построен. Она была Ладой в ином мире, мире скалистых гор и суровых ветров, бесконечных зеленых лесов и холодных зим, укрывавших леса белым пухом и сковывающих реки прозрачным льдом. Она приручила огромного зверя, похожего одновременно на льва и на орла, зверя, для которого в ее родном языке не было даже названия и который говорил с нею прямо у нее в голове. Она принимала дары жаждущих ее милости подданных, упивалась их поклонением, веселилась под жарким солнцем и училась магии в глубоких подземельях Арша. Она праздновала и пела, танцевала на ветру под чужими морозными звездами и читала книги на чужом языке, среди магов с темной, как у нее самой, кожей и их рабов, чья кожа была почти одного цвета с укрывавшим поля снегом. Эти люди были для своих хозяев-магов живыми вещами, бесправными, лишенными даже подобия человеческого достоинства. Их тела использовались для любых услуг, какие только можно придумать. Их кровь служила источником магической Силы. Их жизнь ничего не стоила, жестокость к ним не вообще считалась жестокостью. Пробуждаясь, Иарра приходила в ужас от этих воспоминаний, но во сне, будучи Ладой, не видела в таком положении дел ничего особенного.

И всегда, в каждом ее сне, был Имир. Порою они были так близки, что Иарра просыпалась в поту, задыхаясь от чужого наслаждения; порою не касались друг друга или даже не были рядом, но говорили сердцами и мыслями, проникая друг в друга глубже, чем может представить кто-либо из людей.

Утром сны исчезали, но Лада и Элетия все равно жили где-то в уголках ее сознания. Они трое были похожи, как близнецы, если не сильнее. Лада закаляла себя тренировками, приучала свое тело подолгу обходиться без пищи и сна, отчего была худой, жилистой и очень выносливой. Элетия красила губы и ногти в ярко-красный цвет и носила очень много золота, любила вкусно поесть и выпить вина. У Иарры была татуировка на лбу и длинные волосы, и она любила книги гораздо больше, чем людей. Они трое различались мыслями и характерами, но даже эти различия казались внешними, связанными с разными обычаями и воспитанием. Внутри они были, как один человек.

Их непонятная связь доводила Иарру до отчаяния, как будто ей против воли приходилось делить свою личность на троих. Как будто ее лишили целостности, и все, чего она хотела – снова стать собой.

Она взывала о помощи к богам, но те не отвечали. «Молчащие боги», так называла их Элетия. В ее Арше не было места богам – их победил и изгнал Имир, и Имир был единственным владыкой всего мира. Миром Лады правил Совет Сильнейших магов. Он был немного похож на Палату энсов, правда, в Совете никто не позволял себе кричать и спорить с его членами: их решения были непререкаемы, ибо входили туда праву колдовского могущества, а не рождения. Лада была одной из членов этого совета, одной из могущественнейших особ в своем мире. Были и меньшие Советы, Советы Сильных, решавшие дела разных городов и обращавшиеся к высшему Совету только в самых важных случаях. Имир был Сильным, и это неравенство заставляло его тайно ревновать Ладу к ее власти. Богов в мире Лады не знали вовсе.

Все это казалось совершенным безумием, и Иарра даже верила, что так и есть, что наследственное безумие старших Самурхиль обернулось у нее настоящей болезнью рассудка. Разубеждали ее в этом не сны, а явь. Наяву Бездомные насиловали энс и убивали сотни ни в чем не повинных людей, наяву они разгромили половину Арша и диктовали свои условия Высшим. Наяву их убитые оживали и отправлялись вновь творить разрушения, словно они были не низшим сословием, а могучими колдунами далекого Эссарда. Если Иарра и была безумна, то все же не в такой степени, как весь остальной свихнувшийся мир.

Глава 9. Все будет по-твоему