Добролёт

Наталья. Поклоны Богу бейте, а просчёты уж при себе оставьте. Что же касаемо дела нашего и людей, поимейте совесть рассчитаться с ними по человечеству. Они ли хребты не ломали, крови-жизни для вашего прибытку не щадили! И потому Григорий Иванович полагает, до того, как к дележу приступать, одну десятую промысла отделить в награждение усердных и добронравных работных по предложенному списку. Он обещал, что мы их награждением не забудем, тем паче, что и выдать-то пустое придётся – по три тысячи рублей на пятьдесят человек, что в живых состоят, да ещё тысячи примерно по две – семьям-сиротам сорока погибших передать. Это ведь за три года, что они под смертью ходили! Что до нас касаемо, то он требует достальной промысел поровну разделить на четырёх учредителей, хотя племяш ваш, Михаил, и жалованья капитанского отробить был не в силах. Предлагаем навар разделить на четверых.

Голиков. Вот так поворот? Наталья Алексеевна! У вас вроде как у мужа вашего, жара нет. Может, с головой что? Вы что, очумели? Аль кресты в америках потеряли?

Ласточкин. Нет, не потеряли. Они с муженьком своим считают, что это мы потеряли. Нет, на такое мы не пойдём! За таки дела мы вас по миру пустим.

Наталья. Да полно вам причитать! С каждого вложенного рубля вы получите двойной навар. Перед отплытием в Охотск мы с промысловиками и зверобоями договор составили и обязались всё выплатить.

Ласточкин. Кстати, а что там было перед отплытием в Охотск? Сказывают его, твово мужа, чуть не вздернули свои же товарищи-промысловики. И не сбросили на корм акулам! После таково им-то за что платить?

Наталья. Что было, то сплыло!

Ласточкин. О, как заговорила! И вооще, како твоё бабье дело в дела наши купеческие соваться? Твоё дело – рожать да сопли деткам подтирать. Поди на кухне место для тебя найдётся?

Наталья(жестко). Будет в том надобность, я и вам сопли подотру, а то и бороды обрежу. Разговор с вами, господа компаньоны, веду по поручению мужа мово, Григория Ивановича Шелихова.

Ласточкин. От варначья храбрости набрались! Но не на боязких напали, устоим, а нашего не отдадите, в долговую посадим! Пришлём оценщиков и понятых приёмку делать и обдерём. По судам затаскаем.

Голиков. Передай Гришке, он ешо пожалеет.

Ласточкин. Да, да, передай ему, будет дрыгаться – раздавим!

Наталья Доверие ваше, люди, отданные под управление Григория Ивановича, оправдали. Не принимаете наших условий, Бог вам судья.

Голиков. В нашем деле Бог вам не помощник и не судья. Решили судиться, будем судиться.

Ласточкин. Погоди ужо, мы с вами за всё разочтёмся!

Наталья. Не опоздайте к расчёту, дорогие пайщики! Это наше крайнее слово. Теперь в нашем лице ежели у вас возникнет такая необходимость, будете иметь дело с Российско-Американской компанией.

Ласточкин. Век длинный, а у бабы ум короток. Ждите понятых. Для Гришки его Славароссия поместится в одном подвале.

Наталья. Хорошей вам дороги. Только о притолоку не ударьтесь!

Последнее письмо

Николая Петровича Резанова

свояку Михайло Матвеевичу Булдакову

От генваря 24 дня 1807. Получено с курьером 6-го марта 1807 года.