Доброта, чистота помыслов и проникновение в сущность

Мы собрались здесь сегодня, в общем-то говоря, для того, чтобы каждый из нас постарался глубже постичь смысл жизни. В предыдущие дни я неоднократно высказывался за то, что, наряду с материальным прогрессом важным и благотворным является внутреннее совершенствование. Вы и сами могли наблюдать, что люди, обладающие внутренней силой, встретившись с трудностями, оказываются лучше вооруженными, чтобы противостоять им. Относительно Тибета я могу судить об этом по собственному опыту, пусть ограниченному, но все-таки я нахожу его верным. На моем месте в столь сложной ситуации и перед лицом огромной ответственности кое-кто, наверное, осложнил бы свое психическое здоровье. Однако глядя на меня, вы не увидите особой озабоченности. Конечно, мы осознаем громадность проблемы, ее трагедийность, но принимаем ее как факт и стремимся к наилучшему ее решению. Несомненно, должное отношение к внутренней силе нам помогает, оно влияет на наш подход к противодействию беде.

Поскольку природа каждого из нас более или менее одинакова, постольку религиозная практика, в данном случае буддийская, придает глубину и значимость индивидуальной жизни. Не нужно дожидаться хорошего перерождения и других преимуществ, ибо даже в этой жизни, если мы выработаем правильное отношение к окружающим нас людям, это само по себе доставит великое удовлетворение. Принципы жития суть доброе побуждение и сострадание.

Хотя сострадание объясняется, главным образом, в писаниях бодхисаттв Великой колесницы (махаяна), все буддийские идеи опираются на него. Учения всех будд могут быть выражены двумя суждениями. Первое: «Вы должны помогать другим». Оно входит в доктрины Великой колесницы. Второе: «Если не помогаете, то вам не следует вредить никому». Такова суть учения Малой колесницы (хинаяна), или тхеравадаяны. Собственно, последнее есть основоположение всех этических систем, смысл которых — не навреди другому. Оба направления буддизма базируются на идее любви и сострадания. Буддист обязан, если это возможно, помогать другим. Если же нет никаких возможностей для этого, то, по крайней мере, не причиняйте зла другому.

Поначалу, когда мы занимаемся практикой, мы в основном сдерживаем себя, прекращая неблагоприятные действия, насколько это возможно для нас, чтобы не вредить другим. Это оборонительная позиция. Позднее, после того как мы разовьем определенные способности, мы должны будем целенаправленно помогать другим. На первой стадии иногда нам потребуется уединение, чтобы предаваться и нашему внутреннему совершенствованию,, однако после приобретения вами некоторой уверенности и некоторой силы вы сможете оставаться в общении и служить обществу в любой области — в здравоохранении, образовании, политике и в чем угодно.

Некоторые люди сами себя называют религиозно настроенными и пытаются демонстрировать это особого рода одеждой, определенным образом жизни, отделяются от остального общества. Это неправильно. В писании об очищении сознания (тренинге ума) говорится: «Преобразовывайте ваш внутренний мир, но оставьте внешность, как она есть». Вот что важно. Поэтому сама задача практикующего Великую колесницу состоит в служении другим, нельзя уединяться от общества. Для того,, чтобы служить и помогать, нужно жить в обществе. Это первое.

Второе представляется собственно буддийским, так как практикуя, мы должны пользоваться как рассудком, так и сердцем. Нравственная сторона состоит в воспитании качеств доброго и отзывчивого сердца, а поскольку буддизм сильно вовлечен в рассуждения и логику, то со стороны познания значимым является его разумность. Таким образом, требуется соединить ум и сердце. Без знания, без полного применения рассудочности вы не сможете достичь глубин буддийского учения, ибо без этого чрезвычайно трудно обрести точную и совершенную мудрость. Это общее правило, хотя случаются и исключения.

Необходимо объединить три познавательных метода: слушание, размышление и созерцание. Учитель тибетской школы кадампа Дромтон (1004 — 1064 гг.) писал: «Когда я увлеченно слушаю, я также совершаю над собой усилие, чтобы думать и созерцать. Когда я погружен в раздумья, я тогда же пытаюсь еще и слушать, и заняться медитацией. Когда же я медитирую, я отказываюсь слушать и отказываюсь думать». Он добавил: «Я есмь уравновешенный кадампа», — это значит, что он установил равновесие между слушанием, размышлением и созерцанием.