ДОБРОТОЛЮБИЕ

22) Когда ум преселится к вещам сверхчувственным, тогда чувства, состоя в своем чине, безстрастно входят в соприкосновение с предметами страстей, изследуя лишь причины их и природу, и верно определяя их действия и свойства, без пристрастия к ними без склонения к ним желания против естества.

23) Подвиги и труды духовныя раждают радование душевное, коему предшествует умирение страстей. Вследствие сего, что для людей, чувственности порабощенных тяжко и неприятно, то для души, в духовных трудах пребывающей и священными потами любовь к Богу стяжавшей и вожделением божественнаго ведения уязвленной, легко и весьма сладостно. Для тех, как преданных упокоению тела и наслаждению чувственными удовольствиями, труды и подвиги добродетели неприятны и жестоки, так как они не предпринимали сланость удовольствий сих отмывать потоками слез; а для этой (т. е. для души, работающей Богу) они вожделенны и сладостны. Так как она мерзит удовольствиями, причиняющими ей зло, и отрясла всякое к ним пристрастие, и всякое самолюбивое угождение телу, то для ней прискорбно одно — покой от трудов и пресечение подвигов. Таким образом, что для тех служит к плотскому веселию, то душе, всецело расположившейся к божественному, причиняет скорбь, а что ей доставляет духовное радование, в том же для тех причина воздыханий и мучений.

24) Труды мучительными кажутся в начале для всех, вводимых в поты и подвиги духовные. Когда же они начнут охотно упражняться в них для возращения в себе добрых расположений, и достигнут до средины преуспеяния в том; тогда труды сии являются для них источником дивной некоей отрады и утешения. А когда, наконец, мертвенное сие мудрование плоти пожрется безсмертною жизнию, подаемую присещением Духа Святаго, в тех, кои, пребывая в теутомимых трудах, простираются к последним пределам добродетели; тогда лица такия исполняются неизреченною радостию и веселием, потому что чрез это в них самих открывается чистый источник слез и сладкия струи свыше дождем льющагося утешения.

25) Если желаешь достигнуть последних пределов добродетели и непогрешительно обрести путь ведущий к Богу, не давай сна очам своим, ни веждям своим дремания. или, покоя скраниам (вискам, бокам) своим (Пс. 131, 4), пока многими трудами и слезами не обретешь места безстрастия для изможденной души твоей и не внидешь в святилище ведения Божия и чрез ипостасную Премудрость Его не прозришь разумно в последние концы человеческих дел, и презрев дольняя жаждательнейше подобно еленю не востечешь на высшия горы созерцания.

26) Краткий путь к стяжанию добродетели для начинающих есть молчание уст, смежение очей и ушей до глухоты заткнутие. Ибо ум, вследствие сего пользуясь бездействием сих чувств и заключив входы к себе со вне, начинает всматриваться в себя самого и в свои движения, и тотчас изследует, какия воспоминания плавают — по мысленному морю помыслов, и какия помышления ввергаются в горнило разсуждения его, для дознания, чисты ли они и не смешаны с горькими семенами, яко от Ангела света подаемыя, или суть плевелы непотребныя, всеваемыя свету противными, темными силами. Таким образом он, как бы некий самодержавный владыка, стоя посреде помышлений, обсуждает их и разделяет лучшие помыслы от худших, и одни из них влагает в мысленную житницу свою, как хлебы некие, на воде божественной замешанные и огнем Духа испеченные, коими питаясь, возмогает и светом наполняется, — а другие отсылает в глубину забвения, стрясая с себя горечь их. Это впрочем бывает делом одного того, кто духовно вступил на путь, незаблудно ведущий на небеса и к Богу, совлекшись плачевнаго рубища темных страстей.

27) Душа, решительно отвергшая лукавство и непотребное мудрование неразумнейшаго кичения, вместо же того обогатевшая простым и незлобивым сердцем под действием присещенияУтешителя, всегда бывает вся в себе и в Боге, и все что видит и слышит (в области веры), почитает верным и истинным несомненно, как переступившая чрез пагубныя пропасти неверия и носящаяся выше адской зависти.

28) В главе всех добродетелей шествует искренняя вера, при коей душа не колеблющеюся водится мыслию, но всецело отметает самолюбие. Ибо только что выступившему на подвиги ничто так не препятствует исполнять делом заповеди, как всезлобнейшее самолюбие (желание плоти). Оно служит препоною к преуспеянию даже и ревностным. Оно влагает в них мысль о неисцельных болезнях и страданиях тела (если станут строго жить) и тем охлаждает жар ревности душевной и склоняет ее отказаться от злостраданий (произвольных лишений) ради добродетели, как навета против самоугодливой жизни. Есть же самолюбие неразумная любовь к телу, или саможаление, которое делает монаха самолюбивым. душелюбивым и телолюбивым, и отдаляет его от Бога и царствия Его, по следующему преподобному слову: любяй душу свою, погубит ю (Ин. 12, 25).