ДОБРОТОЛЮБИЕ

95) Духи злобы крайне боятся благодати Божественнаго Духа, особенно когда она присветит богатно, или когда мы сияем чистотою под действием божественнаго поучения и чистой молитвы. Не смея по сей причине приблизиться к обиталищу осияваемых таким образом, они одними мечтаниями и призраками, страшными топотами и безобразными криками, покушаются устрашить и смутить их, чтоб отвлечь от бдения и молитвы. Даже и когда они лягут немного поспать на земле, не щадят их; но, завидуя этому их коротенькому отдыху от трудов, нападают на них, и некиими сотрясениями вземлют сон от веждей их, замышляя сим образом сделать жизнь их более тяжкою и исполненною прискорбностей.

96) Духи тьмы кажутся облеченными в тонкия тела, как подает повод думать опыт, призрачно ли они это представляют, обманывая чувства, или осуждены на это за древнее падение. Как бы то ни было, но они устремляются схватиться с подвижническою душею, когда раб ея тело склоняется ко сну; что, как мне кажется, служит и к испытанию души, стоящей теперь уже выше немощей смиреннаго тела, — каковы ея энергия и мужество против них, грозящих ей страшным чем либо с яростию и неистовством великим. Душа, уязвленная любовию к Богу и главнейшими добродетелями преисполненная, не только сопротивляется им в праведном гневе, но и бьет их нещадно, если есть какое чувство в них, как видится, оземленившихся вследствие отпадения от перваго божественнаго Света.

97) Прежде схватки и победы бесы часто возмущают душевное чувство. и отъемлют сон от вождей ея. Но душа, от Духа Святаго исполненная дерзновения и мужества, ни вочто ставя такой их обход и горькое неистовство. одним животворящим изображением (креста) и призыванием Иисуса и Бога разрушает их призраки и самих их обращает в бегство.

98) Если по деятельному любомудрию вышел ты расхитить добычи враждебных духов, смотри и внимай, отвсюду вооружив себя оружиями духовными. Ибо знаешь, чьи сосуды похитить вознамерился ты? — супостатов, конечно, но мысленных и безплотных, тогда как ты, в теле еще сущи, воинствуешь Царю духов и Богу. Знай, что теперь они сильнее, чем прежде, станут нападать на тебя, и множайшия на тебя начнут строить козни; пока или отвоевывая скрытно свою добычу и тебя вместе с нею заберут в плен, и многой горести исполнять душу твою, или ввергнуть тебя в злыя и болезненныя искушения чрез уязвление и озлобление плоти твоей.

99) Не может добрый источник испускать ручьи нечистыя и вонючия, отдающияся запахом мирским, — ни сердце, вне царствия небеснаго сущее, когда либо источат струи божественной жизни. издающия благоухание мысленнаго мира. Еда ли, говорит св. Иаков, источник от единаго устия источает сладкое и горькое (Иак. 3. 11)? Может ли терновник производить маслины, и маслина желуди? Так ни единый источник сердца не может в одно и тоже время порождать злое и благое помышление. Но, по слову Господа, благий человек от благаго сокровища сердца своего износит благое: и злый человек из злаго сокровища сердца своего износит злое (Лук.6, 45).

100) Как невозможно без елея и огня гореть светильнику и светить сущим в храмине: так и душе без Божественнаго Духа и огня явственно возвещать о божественных вещах и просвещать тем людей: ибо всяк дар совершен свыше есть, от Отца светов подаваемый любящей душе, у Него же несть пременение, или преложения стен (Иак. 1, 17).

Преподобный Никита Стифат.

вторая сотница естественных психологических глав об очищении ума.

1) Начало любви к Богу — презрение вещей видимых и человеческих; средина — очищение сердца и ума, от коего мысленное умных очей открытие и познание сокровеннаго в нас небеснаго царствия, а конец — неудержимое вожделение преестественных даров Божиих, и естественное желание общения с Богом и упокоения в Нем.

2) Где любовь Божия, делание мысленных дел и причастие непреступнаго света, там мир душевных сил, очищение ума и вселение Святыя Троицы. Так говорит Господь: любяй Мя, Слово Мое соблюдет: и Отец Мой возлюбит его, и к нему приидем и обитель у него сотворим (Ин. 14, 23).

3) Три состояния жизни признал разум: плотское, душевное и духовное.

Каждое из них имеет свой собственный строй жизни, отличный сам по себе и другим неподобный.