Добротолюбие. Том III

182) Дух страха Божия есть воздержание от злых дел; дух крепости есть усердное стремление и движение к энергичному исполнению заповедей; дух совета есть навык различения (добра и зла), по коему разумно исполняем заповеди, отревая от лучшего худшее; дух благочестия есть непогрешительное видение образов творения добродетелей, по коему действуя, никогда не отступаем от здравого суждения разума; дух ведения есть верное понимание заповедей и разумных оснований их, на коих стоят и образы добродетелей; дух разума есть сосложение с образами и основаниями добродетелей (решимость исполнить первые и действовать по вторым) или, лучше сказать, претворение (себя по ним), по коему совершается срастворение естественных сил с образами и основаниями заповедей; дух премудрости есть восторжение к Причине сущих в заповедях духовнейших разумений, и соединение с Нею, в силу коего, неведомо как, посвящаемы бывая, сколько это доступно людям, в сущее в Боге разумение вещей, сообщаем его другим людям речью, бьющею из сердца, как из некоего источника [5, 39].

183) Слепую имеет веру тот, кто по вере не исполняет Заповедей Божиих. Ибо, если Божии Заповеди суть свет (Притч. 6, 23); то явно, что без Божественного света остается тот, кто не исполняет Божиих Заповедей, нося голословное, а не истинное Божественное звание [5, 45].

184) Никто, согрешая, не может представлять в извинение греха немощь плоти. Ибо единение с Богом Словом разрешением клятвы восстановило в силе все естество, сделав таким образом неизвинительным для нас склонение произволения на страсти. Божество Слова, будучи всегда по благодати соприсуще верующим в Него, заглушает закон греха, сущий во плоти (Рим. 8, 2) [5, 46].

185) Знание, не обуздываемое Божественным страхом, производит надмение, внушая надмившемуся из-за него почитать собственным то, что даровано. Деятельность же, вместе с Божественною любовью множащаяся, не получая знания выше того, что следует делать, делает делателя смиренномудрым [5, 48].

186) Небесное жилище есть бесстрастный добродетельный навык и знание, никакого заблуждения не имеющее, которое могло бы смущать мысли [5, 49].

187) Первое бесстрастие есть совершенное воздержание от злых дел, видимое в новоначальных; второе – совершенное отвержение помыслов о мысленном сосложении на зло, бывающее в тех, кои с разумом проходят путь добродетели; третье – совершенная неподвижность страстного пожелания, имеющее место в тех, кои от видимых вещей восходят к мысленным созерцаниям; четвертое бесстрастие есть совершенное очищение даже от самого простого и голого мечтания, образующееся в тех, кои чрез ведение и созерцание соделали ум свой чистым и ясным зерцалом Бога. Итак очистивший себя от страстных дел, и освободившийся от мысленного на них сосложения, и пресекший похотное к ним движение, и соделавший ум свой чистым даже от простого о них помышления, имея сии четыре главные бесстрастия, исходит из области тварей вещественных и вступает в чин существ мысленных, Божественный и мирный [5, 51].

188) Первым бесстрастием называется не трогающееся с места движение тела к действительному греху (побуждение есть, но ему не дают хода); вторым – совершенное отвержение душевных страстных помыслов, коим заморяется возможное по первому бесстрастию движение, не имея возбуждающих его к действию страстных иомыслов; третьим – совершенная неподвижность похотения к страстям, ради коей и второе бывает, состоящее в чистоте помыслов; четвертым бесстрастием называется совершенное отложение в мыслях всех чувственных мечтаний, по коему получает начало и третье, не имея чувственных мечтаний, живописующих картины страстей [5, 52].

189) Начало и конец спасения каждого есть премудрость, которая начиная прежде порождает страх, а потом усовершившись к концу порождает любовь. Или лучше, поначалу она сама смотрительно бывает страхом, чтоб удерживать любителя своего от худа, а потом к концу сама собою естественно оказывается любовью, исполняя духовным обрадованием тех, которые сожительством с нею заменили обладание всеми видимыми благами [5, 60].

190) Всякое исповедание смиряет душу, то научая ее признать, что она оправдана благодатию, то заставляя сознаться, что в прегрешениях своих она сама виновна, по причине нерадения своего [5, 62].

191) Исповедание бывает двояко по содержанию: одно бывает в чувствах благодарения за дарованные блага; а другое в чувствах самообличения и сознания в том, что наделано худого. Ибо исповеданием называется и благодарное припоминание Божиих благодеяний, добре восчувствованных, и откровенное сознание худых дел виновными в них. То же и другое бывает породительницею смирения. Ибо смиряется обычно и тот, кто благодарит за блага, и тот, кто истязует себя за прегрешения: тот, считая себя недостойным дарованных благ; а этот, умоляя о получении прощения прегрешений [5, 63].