Добротолюбие. Том IV

2) Помышляя о сем, как нам, находящимся еще на поприще состязания, не восподвизаться, не воодушевиться дерзновенною надеждою, не возревновать, не возгореться сердцем, не воспарить умом, не преложиться расположением от мира к небесному и не дать обета все сделать и все претерпеть из любви к Господу? Не пост только и бдение, не спание только на голой земле, не холод только и зной, не труд только и утомление, не унижение только и бесчестие; но, если б потребовалось, излияние крови, членов отсечение, плоти оскобление, костей сокрушение, – только бы достигнуть искомого. – Ей, братие, хорошо так мудрствовать, мудро так расположиться действовать. Диавол хищник есть, всегда около вертится, чтоб похищать у ума нашего прекрасные помышления и увлекать его в суетные помышления мирские. Но не дадим ему прельстить себя, а напротив, содержа в уме божественные обетования, каждодневно чтомые, в песнях восхваляемые и в молитвах изображаемые, будем проводить день за днем, неделю за неделею, месяц за месяцем, год за годом, стараясь всячески представить дела наши Богу все чистыми, все мирными, все любительными, не оскверненными гордостию или тщеславием и человекоугодием. Пашем ли, копаем, поварствуем, плотничаем, сторожим, келарствуем, садовничаем, переписываем или каким рукодельем занимаемся – шьем, корзины плетем или другое что делаем, – будем стараться так делать, чтоб дело наше Самим Богом было почтено совершенным и внесено в сокровищницу небесную для получения вечной награды. Портить же дела свои ропотом, дерзостию, тщеславием, смутою и противоречием есть дело неразумное и даже не человеческое, т. е. несвойственное человеку истинному. Ибо настоящий человек есть нечто великое, подобно приснопамятному Иову, он истинен есть, и благочестив, и удаляется от всякия злыя вещи (Иов. 1, 8).

3) Да обратит каждый внимание и на то, как человек тщаливый и добродетельный любим бывает всеми, у всех почетен и славен, не только между своими братиями, но и вне между слышащими о нем. Ибо добродетель, и в сокровенности пребывающая и невидным человеком совершаемая, такова по природе, что непременно проявится, и слово о ней прозвучит и проповестся повсюду, по слову Господа, Который говорит: не может град укрытися верху горы стоя (Мф. 5, 14). Если мы немного потерпим в делах благих, немного поподвизаемся, то придет время упокоения, не только в час смерти, но и прежде того, в то время, когда утвердится в нас бесстрастие. Ибо душа, всецело возлюбившая Господа и умертвившая свои желания чрез послушание, по словам свв. отцов, достигла упокоения, и уже отселе начинает вкушать будущее благобытие.

156.

В Далматскую обитель избрали нового настоятеля не за что другое, а за одно смирение. такова цена смирения; оно всякое добро вмещает в себе и хранит; и не ища известности, сама собою делается известною и славится. [2, 89]

Думаю, что ныне хорошо побеседовать мне к вам о вчерашнем событии. По повелению Владыки нашего должен был я отправиться в Далматскую обитель на избрание нового для нее игумена. Там надлежало спросить, кого хощет братия обители и собравшиеся туда игумены. И все единодушно в один голос указали на авву Илариона. Почему же это? по каким его отличиям? Не потому, что он многознающ, не потому, что доброречив, не потому, что известен по жизни; но потому только, что смиренномудр, боголюбив и славы человеческой не ищет, послушанием прикрывая свои добродетели. Хотя был некто другой, более его знающий и превосходящий его летами; но как он в означенных добродетелях был слабее, то авва Иларион и признан более угодным Богу и способным разумно руководить братию. – Видите ли, братие, как достолюбезен дар смиренномудрия. Это всеобъемлющая добродетель, коею пресекается всякое внутри самомнение, отгоняется гордость, попирается славолюбие, поражается своенравие, умерщвляется сластолюбие, – вводится же вместо всего сего кротость, мир, любовь, сострадание, терпение, любомудрие; – и что много говорить, оно есть источник добродетелей, источающий всякую благостыню, или лучше – рай богонасажденный, произращающий всеплодие бессмертия. Но не может град укрытися, верху горы стоя (Мф. 5, 14), по слову Господа: так не может навсегда оставаться в сокровенности и стяжавший сию добродетель, хотя бы в обычном порядке он был последним, хотя бы под землею укрывался, хотя бы некие по зависти клеветали на него: ибо тут он более и узнается, как свет, на горе воссияваюший и на себя обращающий очи всех зрящих. Это именно и случилось с теперешним избранником, потому что многие и из внешних изъявили братству свое одобрение избрания.

157.