Добротолюбие. Том IV

2) Добродетели порождает Бог, а страсти и грехи – сатана: и нет никакого общения света со тьмою и никакого согласия Христа с велиаром. Будьте же сынами Божиими, сынами благопокорности и послушания, а не сынами гнева, противления и пагубы. – Никто не особься от других желаниями и мыслями, никто не люби безделия, никто не ропщи, никто не будь подделен (лицемерен); но все будьте скоры на добро, все благодарны, благодвижны, благосокрушенны, благоприступны, сорадостливы, дружелюбны, независтливы, не соперничны, да тако признан будет сущим среди вас Господь: ибо если Он есть там, где два или три собраны во имя Его (Мф. 18, 23); как не быть Ему среди вас, которых так много, если вы неотступно ревнуете всегда исполнять заповеди Его? Но если Бог в вас, то что может опечалить вас, или стеснить, или обездушить? Ничто; но все будет сносно, хотя и притрудно, душевное ли то, или телесное: ибо аще Бог по нас, кто на ны? (Рим. 8, 31)? – И если Он Сына Своего не пощаде, но за нас всех предал есть Его: како убо не и с Ним все нам дарствует? (Рим. 8, 32)? Потому стойте не колеблясь в уверенности, что если сохраните неизменною добрую жизнь вашу, то несомненно будете наследниками Царствия Небесного. – Ей, чада, усердно прошу и молю вас, зажгите в себе огнь любви Божественной, воодушевитесь ревностно, укрепитесь мужеством, установитесь в чистоте и непорочности, освятите себя молитвами, молениями, псалмопениями, бдениями, сокрушениями, исповеданиями, слезами, воздыханиями.

131.

1) На пути в обитель молитв о себе просит и им помощи божией желает в трудах их: ибо жатва. – 2) афанасию и Ефрему напоминает править добре братиею, сообразуясь с нравом и немощами каждого. 3) всем внушает верно преследовать цель свою. – 4) будем блюсти заповеди отеческие, понуждая себя к тому страхом Суда и смерти: при сем рассказывается, как умирал некий логофет, с назидательными уроками из того. [2, 59]

1) (То же). Идем к вам, спеша в обитель, и во-первых, просим молитв ваших, да благопоспешествует нам Господь в пути нашем и на суше и на море, и да поможет нам благоугодными пред Ним явить себя и душевно и телесно; во-вторых, напоминаем вам, что мы не были беззаботны о вас и равнодушны к вашему положению, но во все время имели вас в смиренной душе своей с благожеланиями вам, особенно ныне, когда, по случаю жатвы, вы в больших хлопотах и трудах. Да укрепит вас Господь Бог и по внутреннему, и по внешнему человеку и да подаст вам силы мужественно перенести и внешние, и внутренние тяготы. К тому же, кто уразумеет козни диавола, его сети и соблазны?

2) Внимайте убо бодренно, чада мои, Афанасие и Ефреме, и правьте братиею богоугодно, всем и каждому доставляя потребное – и духовно и телесно, и в обращении с ними применяйтесь к характеру и нраву каждого: ибо не всем одно бывает нужно: одному нужен остен, другому узда, тому епитимия, этому прощение, третьему обличение и увещание; у всякого своя страсть, свои навыки: с ними надобно согласовать и врачевателные приемы.

3) Все же вы, прочие братие, чада Божии есте. Ради Него оставили вы мир и пришли сюда, ради Него разорвали всякое общение с плотию и кровию, ради Него взяли вы на рамена свои крест Его, из любви к Нему все вменили вы в уметы и обетованным от Него благам в будущем веке ничего не предпочли из временного. Как странники и пришельцы, пришли вы в обитель и приняли образ монашеского жития. Благословен выбор ваш, и свято решение ваше. Но, братие, прошу и молю и жизнь вести достойную сего великого чина, чтоб вам, находясь вне мира, не оказаться действующими по-мирски, и чтоб, убежав от плоти, не жить по плоти. Как это бывает и есть, вы знаете, хотя бы я и не говорил. Ибо если мы сластолюбствуем, если страстолюбствуем, если настаиваем на своих желаниях, если домогаемся первенства, если спорим о мантиях и других одеждах, о месте стояния, о писале и других ничтожных вещах, – то не плотские ли мы? Не мирское ли наше борение? Не попустим же, братия, никак не допустим, чтоб наше святейшее звание ниспадало до смешных детских споров! Слава монаха – быть бесславиму, поносиму и оклеветаему Бога ради, не делая ничего достойного осуждения и поношения. Украшение монаха одеваться в самую некрасивую одежду. Не буду более распространяться о сем.