Добровинская галерея. Второй сезон (сборник)

Сашка с гордостью объявила всем, что «плюющийся лысый очкарик – это ее папа». Класс одобрительно хрюкнул.

На перемене я подошел к «морской свинке».

– Я вам так благодарна, – сказала преподавательница, – они, видимо, вас испугались и сегодня вели себя тихо. Поэтому я успела им что-то объяснить. Обычно бывает хуже.

– Почему вы на них не гаркнете, не накажете? Что за сюсю-мусю? Крикните же что-нибудь, в конце концов!

Учительница посмотрела в пол, а затем, открыв журнал, тихо сказала:

– Я вам сейчас прочту список детей из вашего класса. Ладно? Итак: Авены, брат с сестрой. Абрамович. Березкина. Григорьев. Шувалов. Сафарян. – Потом произнесла еще пять-шесть таких же неизвестных фамилий и, сглотнув слюну, добавила почему-то шепотом: – И ваша… Вы на кого хотите, чтобы я кричала?

Теперь задумался я…

Еще через три недели любимая попросила меня зайти к завучу и разобраться с ЧП в школе, о котором «все» говорили. Выяснилось, что девочка из девятого класса за пятьсот долларов сделала после уроков в кабинете литературы кое-что мальчику из восьмого класса. Причем, хорошо зная родителей ее и его, я точно понимал, что пятьсот долларов для пропитания были не нужны… Детвора с гордостью рассказала всем, что и за что они сотворили под портретом Достоевского.

На мой вопрос завуч ответила в стиле новейшего спецучреждения:

– Да мы сами были все в шоке, когда узнали. А ведь девочка такие хорошие заметки писала в стенгазету.

На следующий день я забрал ребенка из школы. Плюс к тому образа в бабочке хватило на то, чтобы получить деньги за вступительный взнос обратно…

– Так вы действительно хотите отдать ребенка в какую-нибудь «спец»-школу? – задал я после всего вопрос немигающей клиентке.

– Да, пожалуйста! Я вас очень прошу…

Я выписал счет за консультацию на дополнительные четыре часа и взял трубку.

Дети же – это наше все. И ваше тоже.

Этот зверь зовется мама

– Это твои знакомые? – спросила любимая. – Потому что они точно не мои.

Я отрицательно покачал головой и продолжал мирно разрывать третий круассан на немелкие части с помощью одной руки и одной головы.

Напротив нашего стола стояли четыре человека и, не отрываясь, смотрели на наш завтрак. Иногда они перешептывались, но глаз от объекта вожделения не отводили.

На всякий случай я проверил сохранность гульфика, хотя он и так находился под столом, обнаружил, что все по-прежнему на месте под домашним арестом, и посмотрел по сторонам.

Утопающий в цветах и гобеленах зал отеля George V мне ничего толком не объяснил. Смотреть, кроме как на нас, было не на кого.

Поняв это, я почувствовал себя бегемотом с самкой в зоопарке, но, ввиду отсутствия умиления в глазах толпы за оградой, переквалифицировал свои ощущения на Мацуева на сцене Московской консерватории во время клинча с инструментом. Любимая тихо предложила мне угостить козловатых зрителей недоеденным омлетом с сыром.

Наконец, от стоячего квартета отделился объект мужского пола в бирюзовых штанах и сопровождающая его бледная моль лет двадцати – двадцати пяти.

– Я извиняюсь, конечно, – начали, заикаясь по-русски, бирюзовые брюки. – Вы, случайно, не тот самый адвокат?

– Из «Татлера»… – подвякнула моль.

– Да. Это Александр Андреевич! – недобро ответил в ре-бемоле мацуевский рояль, одетый в те же цвета, что и знаменитый классический Steinway.

– А вы, наверное, супруга? Или подруга?

Если бы любимая могла поманить бирюзовые штаны к себе указательным пальцем, лежащим на курке какой-нибудь «беретты», после такой фразы она бы это сделала, не задумываясь.

– Мы тут вас увидели и решили, что это судьба.

«А она решила по-другому…» – читалось в глазах любимой.

– Я – бывший муж. А это – Наташа, моя бывшая дочь. То есть, извините, это дочь моей жены, которая нас бросила. Можно я расскажу все с самого начала?

– Ты не будешь портить нам романтический weekend этими клоунами? – спросила любимая, когда квартет отошел, договорившись встретиться с нами через пятнадцать минут в гостиной.

Я начал что-то блеять про трудности бытия, о том, что клиентами не разбрасываются, что надо помогать людям «в биде», но любимая стояла на романтическом своем, пропуская мои туманные обещания визитов «Булгари» и «Картье» мимо и так весьма бриллиантовых ушей.

К моему удивлению, квартет попросил именно нас двоих выслушать их историю. Суженая, интуитивно понимая, что процессом можно в случае чего поуправлять, безоговорочно приглашение приняла.

История же оказалась довольно необычной.

Семья «газовых нефтяников» потеряла папу несколько лет назад. Инфаркт. Сгорел на работе или на модели – история умалчивает. Хотя, в общем, при больших деньгах для наследников это «рояля не играет». Но человек был вроде более-менее нормальный. И практически все нажитое вовремя переписал на жену. Поэтому в завещании был только всем привет с того света. И несколько дач с квартирами.

Казалось бы, хорошо? Ничего подобного. Все плохо. Вдова через пару лет вышла замуж за идиотика в бирюзовых слаксах (бывший папин помощник), который сидел напротив нас, но вскоре послала его и уехала за границу.