Доброволец

– Он мне их сам рассказал. Видимо, мужик по натуре не убийца, тяжело ему было, вот он все и рассказал. Если бы Борода флешку не открыл и чемоданчик не взломал, то нас, может быть, и пощадили бы, по крайней мере решение о нашей ликвидации принимал бы не он, а его командование, и, скорее всего, нас бы действительно перевезли в другое место. Но видишь, как все вышло. Раненый был сотрудником фельдъегерской службы, он перевозил важные сведения, но их машина попала в засаду. По формуляру он должен всеми силами и методами защищать секретность перевозимого груза и ликвидировать всех, кто представляет опасность для разглашения государственной тайны. Мужик действовал строго по инструкции, так что считай… – В этот момент Степаныч замолчал, так и не закончив свою мысль.

– А тебе как удалось выжить?

– Я рано утром пришел. Только зашел в дом, он меня по голове отоварил и к стулу примотал.

– Что было на флешке?

– Не знаю, он не рассказывал, да и Борода сказал, что все расскажет, только когда ты вернешься, дескать, только потом надо решать, стоит всем об этом знать или нет.

– Ясно. Во дворе выжженный круг – это сигнал для вертолета?

– Он самый. Этот крендель с нашей рации вызвал сюда подмогу.

– А тебя чего он мучил?

Выглядел Степаныч неважно, помимо рассеченной кожи на голове и запекшегося колтуна волос у фермера были разбиты губы, нос, а на груди красовалось несколько длинных порезов, которые уже перестали кровоточить.

– Допытывался, где тебя искать. Он понял, что ты задерживаешься, только не знал, почему, видимо, боялся, что ты ушел надолго или вернешься с кем-нибудь.

– Идти сможешь? Надо убираться отсюда. Если сейчас прилетят вертолеты, то нам лучше с ними не встречаться. Я подгоню грузовик и перетащу туда трупы, а ты пока собери все необходимое в дорогу.

– Нет! – неожиданно твердо ответил Степаныч. – Ты уходи один, собери все, что надо, бери Орлика и вали к старой каменоломне. Я здесь останусь и встречу вертолеты сам.

– Чего?! – опешил я. – Тебе жить надо, если твоя дочь была бы жива, не позволила бы мне тебя здесь оставить. Так что не гони, мертвых не вернешь!

– Я знаю. Леха, ты парень хороший, дочь мне призналась, что никогда так еще счастлива не была, как этот месяц, что провела с тобой. Ревела, дура, все спасибо мне говорила, что я тебя с ней свел, да и внуки тоже тебя полюбили. Я старый уже, всю жизнь жил ради детей, а потом и внуков. Их не стало, зачем мне жить? А ты еще молодой, тебе жить надо, я когда с дочкой встречусь, она же мне не простит, что я тебя не уберег. Поэтому давай без споров. Собирайся и вали отсюда как можно быстрее. Леха, поверь мне, выжить – это не зазорно. Живи, радуйся жизни, это самая лучшая плата за то, что кто-то погиб. Им там, на небесах, нужна наша радость, а не слезы. Понимаешь?! – Степаныч бормотал, сидя на стуле с закрытыми глазами. Из-под прикрытых век по его щекам стекали слезы, они перемешивались с запекшейся кровью и дальше текли алыми струйками.

Я постоял минуту перед ним, потом быстро прошелся по дому, собирая в несколько сумок все необходимое: карабин «Тигр» с оптикой, карабин «Сайга МК» калибра 5,45, помповое ружье с откидным прикладом и пистолетной рукоятью, приличный запас патронов ко всему этому. В рюкзак напихал теплые вещи, туристическое и походное снаряжение, припасы. За несколько ходок вытащил все это во двор, оседлал Орлика – гнедого жеребца со спокойным нравом, прицепил сумки к седлу, перекинув их через круп лошади.

Ходить по комнатам было тяжело, смотреть на мертвые тела тех, кого я хорошо знал, было трудно, практически невыносимо. Я хватал первое попавшееся под руки, не соображая, пригодится оно мне или нет.

Загадочный чемоданчик я брать не стал, скорее всего, в него вмонтирован маячок. Хотел взять ноут Бороды, но тот оказался разбит вдребезги. Кто-то по нему знатно прошелся молотком. Но на то мой старинный приятель и прослыл в определенных кругах знатным параноиком, что всю важную информацию он копировал по несколько раз. Под столом был тайник, где хранился выносной жесткий диск с резервной копией. Надеюсь, что Борода пароль к нему не сменил.

– Вот, держи, на память тебе! – Степаныч вышел меня провожать и сейчас протягивал фото, вытащенное из рамки, которое стояло у него в комнате. На фото Зина с детьми сидела на качелях и задорно смеялась.

– Вот тебе карта с отметками моих времянок, может пригодиться. Я тайник с оружием трогать не буду, обойдусь газовыми баллонами и своим ружьишком. Глядишь, повезет, и они его не найдут. Только ты сразу не возвращайся, выжди хоть пару недель, чтобы наверняка. Договорились?

– Договорились, – кивнул я.

Глядеть в глаза фермеру мне было неловко и стыдно, получалось, что я бросаю его и сбегаю, как трус.

– Давай, отваливай побыстрее! – поторопил меня Степаныч. – Ты, Леха, ни в чем не виноват, это мой грех. Видимо, Боженька решил, что не надо было тогда цыган на дороге взрывать, отпустить их надо было, вот он и решил меня проучить. Это из-за меня все погибли, мне и отвечать. Ты давай, шустрее, вон уже слышны вертолеты.