Добровольная зависимость (СИ)

Осень принесла в Лейстон-Холл не только бесконечные серые тучи и дожди каждый день, но и новую, почти непереносимую тоску. Мама писала, что её возвращение домой не было достаточно радостным, ибо обе её дочери находились слишком далеко. Она тонко намекала на то, чтобы я приехала с мужем в Глиннет хотя бы на Рождество. Но в моей голове не укладывалось, как я могла бы притворяться для неё, что счастлива, а мой муж желает меня и обожает. Я бы никогда не смогла заставить Джейсона вести себя так, а не иначе.

Его размеренное существование в доме и вне его порой доводило меня до отчаяния, и я едва ли не умоляла о совместных прогулках. В конце концов, в октябре мы стали чаще появляться на публике, и даже близко подружились с одной супружеской парой — Лорой и Колином Смитт. Лора напоминала мне сестру, а её муж был застенчивым человеком, но успешным торговцев, который встречался с Готье во время военных действий в Африке.

Мне всё ещё не давала покоя тайна, которую скрывал мой муж. И за много недель я успела придумать и отбросить десяток версий, по которым он не хотел ею со мной делиться. Измена, финансовые трудности, бездетность... Что ещё он мог пронести за те десять лет жизни с Мэгги Уолш?

Порой доходило до того, что я начинала верить в некие криминальные возможности развития событий, или даже магические, тёмные и жуткие.

Вечерами, возвращаясь в свою спальню, я проходила мимо полуприкрытой двери его кабинета, где он допоздна корпел над какими-то документами, и замечала, как он отпирал и запирал один единственный ящик комода под столом — верхний, правый. Во мне проснулась та любопытная, бесстрашная девочка, которая жила во мне когда-то, и я уже не могла выбросить этот заветный ящик из головы. Точнее, надуманный образ того, что могло бы там находиться.

И однажды моё глупое, детское любопытство едва не довело нас до беды.

Однажды вечером, одетая в одну лишь длинную ночную сорочку, я прошла по коридору от спальни до кабинета мужа, почти прижимаясь к стене, и, остановившись у нужной двери, осторожно постучала. Я ожидала услышать голос супруга, но по счастливой случайности его не оказалось в кабинете, так что я вошла в комнату, прикрыв за собой дверь.

Мрачный кабинет напоминал мне небольшую неаккуратную библиотеку, эдакую комнату, затерявшуюся во времени и бумагах, разбросанных тут и там. Но я не собиралась тратить драгоценные секунды за изучение этой средневековой обстановки. Заветный ящик в комоде был, конечно же, заперт, и с минуту я в отчаянии лишь дёргала за маленький крюк-ручку.

Отдышавшись и успокоившись, я смотрелась и решила залезть в карманы пиджака, что висел на спинке большого кресла рядом. Каково же было моё удивление, когда я обнаружила там нужный ключ! Я торопилась, несколько раз промахивалась мимо замочной скважины, но раздался долгожданный щелчок — ящичек открылся. Кроме нескольких папок с бумагами и двух увесистых конвертов я не обнаружила ничего подозрительного, поэтому принялась за первый распечатанный конверт. В нём оказались фотокарточки и письмо, адресованное некоему Роберту. В свете настольной лампы я разглядела людей, изображённых на тех фотографиях. Это были Мэгги Уолш и её брат.

На задней стороне одной из карточек я прочла, хоть и с трудом, каллиграфическим почерком написанные слова:

« Моему дорогому брату на память! Навеки твоя, Мэгги! »

Но едва я принялась за письмо, как вдруг с первого этажа раздался какой-то глухой шум, похожий на короткий стук, затем совершенно внезапно погас весь свет, и я оказалась одна в полнейшей темноте кабинета.

От неожиданности я забыла о фотографиях и письме; я не боялась темноты, ведь моё воображение не рисовало ни монстров, ни приведений, прячущихся в ней. Но в тот момент я испугалась, бросила конверт на пол и медленно поднялась с колен. Не успела я сообразить что-то разумное, как вдруг увидела белеющее на фоне тёмного прохода тело своего мужа.

Готье стоял на пороге комнаты, одетый в чёрные бриджи и высокие сапоги из потёртой кожи; я подняла глаза и увидела, что он был без повязки, и его глаза странным образом походили на две искры в этой темноте. Две искры, полные негодования и гнева. Я поняла это с первого взгляда. Скользнув взглядом ниже, по его груди и плоскому животу, и я впервые после брачной ночи ощутила эту жгучую смесь из страха перед неизведанным и плотского желания. Но в этот раз последнее явно преобладало.

Он показался мне таким невероятно красивым и порочным в этой дерзкой позе, что я напрочь позабыла о своей выходке и игре в шпионку, а очнулась лишь тогда, когда мой муж с разъярённым видом подбежал ко мне.

— Какого чёрта ты тут делаешь?! — закричал он, встав напротив меня у стола. — Что ты здесь забыла?