Добровольная зависимость (СИ)

— Очень, очень нравится, мадам! Нас не так часто балуют, но зимний приём никогда не проходит бесследно, — девочка снова крутанулась на каблучках новых, блестящих башмаков и вдруг взяла меня за руку. — Ох, глупая я! Пойдёмте же скорее! Для вас тоже есть подарки! Ну же, мадам!

У меня не было ни настроения, ни сил для того, чтобы притворяться и излучать радость и праздничное возбуждение. Я чувствовала себя дурно весь день, к тому же, во время обеда мой организм отторгнул большую часть съеденных блюд, и мне пришлось использовать одну из ужасно дорогих и красивых ваз в столовой, чтобы не запачкать пол.

Горничная была так взбудоражена и спешила в спальню, что мне пришлось тут же последовать за ней, несмотря на всё моё нежелание. Экономка тоже была там: она стояла перед заправленной кроватью, одетая уже в новую форму. Миссис Фрай взглянула на меня, и, подойдя ближе, я увидела большую коробку.

— Простите мне моё нетерпение, — сказала женщина смущённо. — Стоило подождать вас, но я просто не удержалась. Взгляните!

Это было самое прекрасное и, я была уверена, самое дорогое платье, что мне когда-либо доводилось видеть в своей жизни. Многие леди в Глиннете не жалели денег своих родителей, чтобы хоть ненадолго стать центром внимания богатых холостяков, и поэтому посещали самых лучших модисток и приобретали наряды, от которых захватывало дух. Будучи маленькой девочкой, я считала, что мне никогда не повезёт даже примерить нечто подобное.

Платье, аккуратно сложенное в большой коробке под прозрачным листом бумаги, было сказочным, и следующие несколько минут я бездумно рассматривала его, слегка касаясь кончиками пальцев вышитых на ткани узоров.

— Это прекрасный шёлк, и я слышала от слуг, что портниха запросила за него самую высокую цену, так что даже в лондонских салонах не было продано ни одного столь дорогого платья, — с благоговением произнесла за моей спиной экономка. — Вы будете в нём великолепны!

Мне понравились вышитые золотой нитью узоры на шёлковой ткани кремового цвета, скорее, больше белого, чем желтоватого. Я испытывала смешанные чувства, рассматривая свой подарок. Как я могла восхищаться им, когда перед моими глазами то и дело всплывал образ чёрного экипажа, увозящего Эдварда, Дженни и детей в темноту ночи? И как я могла всё забыть, когда ощущение жизни во лжи, которой меня окружили, не покидало ни на минуту?

— Вам не нравится, мадам? — спросила Анаис, видимо, заметив на моём лице печаль.

— Нравится, но я не смогу надеть его. Не хочу.

— Нельзя, мадам! — воскликнула миссис Фрай, и от возмущения её голос стал неприятно скрипучим. — Этот наряд предназначен для зимнего приёма. Поверьте мне, прибудут очень важные гости, и мастер захочет, чтобы вы…

— А мне всё равно, чего там хочет ваш мастер!

В несвойственной мне манере я топнула ногой и в ту же секунду ощутила головную боль. Пришлось присесть на кровать и предварительно отодвинуть подальше ненавистную коробку с платьем.

— Вам нехорошо? Я принесу вам воды, мадам! — заговорила с волнением Анаис, но я покачала головой.

— Не стоит беспокоиться, в последнее время так бывает.

— А что же платье? Вы отказываетесь присутствовать на приёме?

Я не успела и подумать над ответом, как вдруг услышала недовольный голос мужа; Джейсон вошёл в комнату и произнёс, сверля меня пристальным взглядом:

— Посиделки окончены. Все вон! Оставьте меня с супругой наедине.

Горничная выскользнула из спальни первой. За ней, не теряя гордой осанки и размеренного шага, ушла миссис Фрай. Когда за экономкой захлопнулась дверь, я посмотрела мужу в лицо. Он казался уставшим, немного бледным и совершенно точно сердитым. Поспешно сняв чёрную жилетку и бросив её в кресло, он сел рядом со мной, едва не коснувшись плечом моей руки. А я больше не поднимала глаз, потому что не хотела видеть недовольство и раздражение в его взгляде.

— Кейтлин, почему ты не хочешь идти на завтрашний приём? — спросил он. — Тебе не нравится наряд? Ты недовольна приготовлениями? Или ты истощена физически?

Ничего не говоря, я смотрела на свои тонкие пальцы, нервно мнущие ткань юбки. Я не хотела говорить с ним, иначе всё бы повторилось заново. В конце концов, он победит, думала я тревожно. Я стала настолько зависимой, что даже в собственных мыслях мне не было покоя от него… и от его тайн и скрытности.

— Ты молчишь… Ты меня игнорируешь. — Голос его звучал тоскливо и тихо, словно это я терзала его душу, а не наоборот. — Чем я обидел тебя на этот раз? Хоть это ты можешь мне сказать!

— Почему на самом деле уехал Эдвард?

Наконец, я снова взглянула на него, но лицо его оставалось всё той же непроницаемой маской, наивной защитой от моего любопытства.

— Я тебе уже всё объяснял. Ну сколько можно…

Вдруг Джейсон резко встал, так резко, что я сама дёрнулась от неожиданности и посмотрела на него снизу вверх.