Добровольная жертва

Она ударила – незримо, страшно. И тут же красивые бархатные брови дриады удивленно взлетели, рот округлился. Она начала задыхаться, ее свело судорогами, ибо я, словно зеркало, возвращала ей ее собственную силу. Как зеркало, я замкнула Дьюви на нее самое. Я не знала себя, но в себе я знала ее. И я была дочерью своего отца, о котором давным-давно подслушала еще не случившийся к тому времени разговор вот этой вот Дьюви, чей вкрадчивый тембр невозможно не узнать.

Подслушала и осознала много лет спустя. И применила знание.

Но я тоже начала изнемогать и задыхаться, потому что мощь у нее была невероятная, это вам не «мысленных зайчиков» незаметно пускать в разум опекуна, отражая его еле-еле уловимое воздействие, которое я сумела скорее предвидеть, нежели ощутить. Боль проникала, расширяя крохотные щели, разрушала, как поток плотину, которую я уже не успевала латать.

Неизвестно, чем бы кончился этот поединок, если бы мягкий завораживающий голос самого Дункана не разбил и хлещущий поток, и отражатель:

– Не могу ли я вам чем-то помочь, милые дамы?

Мы обе, почти теряя сознание, свалились ему в руки. Дункан бережно опустил нас в траву.

– Да, конечно, магистр, – судорожно дыша, ответила зеленовласка. – Вы можете любезно избавить эту пифию от допроса.

– Вот как? А мне показалось, что дело обстоит с точностью до наоборот, и это госпожу Шонк требуется избавить от невыносимых пыток, – с убийственной жалостью возразил ей Дункан, пряча под ресницами яро глянувшее негодование. – Я к вашим услугам, сударыня.

– Вы сегодня получили пророчество от этой пифии. Нас беспокоит его содержание. Вы же понимаете, что мы все равно докопаемся до него, это только вопрос времени. Не могли бы вы поделиться открытым с коллегами, магистр? – проворковала уже пришедшая в себя женщина.

– Не понимаю, о чем речь, – магистр задумчиво покачал золотистой головой. – Я, конечно, воспользовался случаем испросить предсказание, но Жрица Истины была не в духе и отказала мне в просьбе. Вы заблуждаетесь, госпожа Шонк.

Белочкины изумруды вспыхнули. Дьюви, похоже, от ярости уже потеряла контроль над собой. Она вся аж заискрилась, обрушив на него свирепую силу. То, что от нее осталось. Дункан, скрестив на груди руки, со спокойной усмешкой наблюдал за ее усилиями. Дриада не сдавалась. Ему быстро надоели ее потуги.

– Со мной ваш номер не пройдет, магистр Дьюви Шонк, – ледяным тоном охладил он ее следовательское рвение. – Кроме того, позвольте напомнить вам, что я здесь по приглашению Лиги и под защитой как Лиги, так и моего Ордена. Вы сейчас совершили покушение на мою личность. Вы заставляете меня думать, что ваши действия не только по отношению ко мне, но и по отношению к воспитаннице Лиги госпоже Радоне превышают ваши полномочия и уже не санкционированы Советом Лиги. Я не ошибся? Нет, как вижу. Ваши намерения продиктованы скорее вашими личными интересами, нежели вашей Лиги. Не так ли, магистр?

Дьюви надменно вздернула подбородок, но упрямо закусила губу, искоса резанув меня стремительным лезвием взгляда. С таким взглядом только лоботомию проводить. Дункан, в котором я уже не узнавала прежнего чуть ли робеющего юношу, так похожего на Дика, и еще недавно восторженно алевшего в трапезной, вмешался в операцию столь же быстро и решительно, перекусывая лезвие, как стальной капкан:

– Не смейте, магистр Дьюви Шонк! Не смейте даже в мое отсутствие нанести какой-либо ущерб госпоже Радоне. Ставлю вас в известность, что как советник Его величества Люконита Третьего, короля Ильместа, и по его высочайшему решению я только что подал в Совет Лиги просьбу назначить госпожу Радону Верховной жрицей Истины королевства Ильмест. Отныне король Ильмест и Магистрат Ордена Рота заинтересованы в ее здоровье и благополучии, по крайней мере, до тех пор, пока мы не получили отрицательного решения Совета. До тех пор и Его Величество Люконит Третий, и наш Орден распространяют свое покровительство на интересующее их лицо. Советую не трогать также ее память. Нам нужна полноценная жрица.

Даже бархатная золотистая кожа белочки приняла зеленоватый оттенок. Я тоже была изумлена и новостью, и зрелищем. С Дунканом произошла разительная перемена. С Дьюви говорил человек, привыкший править. Это был холодный тонкий политик, хорошо знавший, что такое власть и как ее взять, и сильный невозмутимый воин, хорошо знавший, как убивать. Теперь меня уже не удивляло, что этот не полных двадцати лет человек удостоен звания магистра и советника. Я его недооценила. Ильчирец опасен, и Дьюви это знала, судя по бисеринкам пота, покрывшим ее высокий лоб. Член Совета Лиги была, как мне показалось, весьма напугана.

Сделав легкую паузу, чтобы присутствующие в полной мере осознали смысл сказанного, магистр завершил подрезку лианы, щелкнув ножницами: