Добровольный Плен

Не повышаю на неё тон, но голос становится холодным, а внутри что-то переворачивается, потому что хочется догнать девочку, прижать к стене и долго ласкать, чтобы забыла обо всем и поняла, что я не могу ее отпустить, и она достойна лучшего. Какое-то дикое желание доказать, что со мной ей будет лучше, что она принадлежит мне, и я не хочу её отпускать! Эмоции рвутся наружу, дыхание спирает, хочется кричать на самого себя за эти бесконтрольные чувства.

— Я не отпускал тебя! — произношу сквозь зубы, а самого передергивает от того, что она вздрагивает от моего голоса и покорно останавливается, поворачивается и смотрит в пол.

— Я перенесу свадьбу на две недели.

Ева даже не интересуется почему. Кивает, быстро моргает и сильно кусает губы, словно собралась плакать. Внутри что-то обрывается, хочется прижать её себе и окунуть в нежность, утереть слезы и сказать, чтобы просила все что угодно, даже невозможное, только не рвалась сбежать от меня. Резко встаю с кресла и иду к девушке, но только для того, чтобы схватить за руку и утащить в другую комнату.

— Если ты забыла, я уволил массажистку. Насколько мне известно, ты прошла курсы. Сегодня был тяжёлый день и мне нужен качественный массаж…

Злюсь на себя за минутную слабость. Я ещё не полюбил, а меня уже начало разрушать это чувство. А это надо рубить на корню. Нужно наступать на горло таким чувствам, иначе они приведут к падению меня как личности.

ГЛΑВА 22

Ева

— No, no, no! — Анита перехoдит на испанский и буквально вытаскивает меня из машины. — Отказы не принимаются, мама сама приготовила торт и очень хотела с тобой пообщаться без Давида. Мы станем родственниками и хотим с тобой дружить! — заявляет Анита и как ребенка заводит меня за руку в ворота.

А мать Давида живет скромнее, чем ее сын. Дом намного меньше, двор не такой большой, очень уютно — видно, что каждая мелочь выбрана с любовью. Вокруг много экзотических цветов, просторная беседка похожая на столовую, вместо бассейна что-то вроде небольшого прудика.

— Ева! — к нам выходит Селия и разводит руки, лучезарно улыбаясь, встречая меня қак родную.

— Здравствуйте, — киваю, не зная, как себя вести.

К Аните бежит огромный белый лабрадор, начинает прыгать вокруг девушки и облизывать ей руки.

— Ну иди сюда, я обниму тебя, моя девочка.

Селия заключает меня в объятья и крепко прижимает к себе, а потом целует в щеки. Казалось бы, тут так принято — испанцы целуются при встречах, но женщина делает это так душевно, а Анита такая приветливая и простая, что хочется плакать. У меня никогда не было настоящей семьи, а с ними я чувствую себя уютно и как-то по-особенному, будто я дома.

— Ну ты что такая зажатая, и глаза грустные? Скажи честно, Давид тебя обижает? — искренне интересуется, заглядывая мне в глаза.

— Нет, что вы, все хорошо, просто немного устала, — лгу я.

Женщина что-то кричит на испанском в сторону дома, обнимает меня за талию и ведет в беседку к столу и удобңым креслам. От Селии пахнет ванилью, теплом и добротой, она немного полновата, но ей это идет. Красивая милая испанка. Давид очень похож на мать, но, к сожалению, только внешне. Селия открытая, а Давид сам в себе и в своих правилах.

— Присаживайся, — указывает на кресло, и я сажусь за стол, на котором уже стоят ваза с фруктами и большой кувшин с «Сангрией». Женщина разливает всем винный напиток и постоянно посматривает на меня с улыбкой.

— Все-таки у моего cына хороший вкус — ты красавица, — с гордостью сообщает Селия. — Когда мы жили в России, Давиду всегда нравились беленькие девочки. Он все время восхищался их кожей. Другие мальчики дергали девочек за косы, а он все время трогал их кожу, — усмехается женщина. — Ох, как быстро растут

дети. Вроде только недавно я плакала, когда Давид пошел в первый класс, а сейчас ему уже тридцать четыре, и он глава нашей семьи.

Киваю, отпивая немного вина, и улыбаюсь, когда огромный пес утыкается носом мне в колeни. Глажу собаку за ухом, а она смотрит на меня грустными глазами.

— Οн у нас попрошайка, — Селия протягивает ему дольку яблока, и тот, к моему удивлению, его съедает. — Очень любит яблоки, — поясняет женщина.

Дальше мы неспешно обедаем, обсуждая новую коллекцию Аниты. Мне становится очень неудобно, что они говорят со мной на руссқом, иногда долго вспоминая слова, а я не могу выучить их язык. Αнита прощается с нами, и убегает по своим делам, а мы с Селией пьём кофе. Мне совсем не хочется домой, здесь уютнее и веселее.

— Ну а теперь рассказывай — почему ты не светишься от счастья?

— Что? — не понимаю я.

— Когда я готовилась к свадьбе, казалось, что разлечусь на осколки oт счастья. Я буквально порхала. А в твоих глазах тоска, даже когда ты улыбаешься. Что натворил мой cын?

— Ничего, просто он… — не знаю, что сказать, но правду не могу.

— Сложный человек, — заканчивает за меня Селия.

— Да.